– Теперь попробуйте продеть руки сквозь петлю, – скомандовала девушка. – Вы уйдете еще глубже, но это уже неважно. Вы слышите меня? Уже можно говорить.
Ярвуд прохрипел нечто нечленораздельное и спустил петлю под мышки.
– Я готов.
Песок уже достигал горла.
– Прекрасно. – Лассо натянулось, причиняя боль, но эта боль предвещала скорое спасение, поэтому была почти приятной.
– Но, моя хорошая, давай.
Лошадь переступила копытами, боль стала нестерпимой.
– Давай-давай! Мешок с сеном! Иначе я похороню тебя здесь же! Но!
Теперь женщина кричала, подкрепляя слова хлопками по лошадиному крупу. Била она открытой рукой, и звонкие шлепки не вязались со страшными угрозами.
Петля стянула грудь. Ярвуд хватал ртом воздух, не в силах даже кричать.
– Вперед, с-скотина! Вперед!
И герцог Аргайл лишился чувств, как какая-нибудь дебютантка во время первой кадрили.
Ощущения возвращались по очереди. Сначала слух. Журчание ручейка неподалеку слышалось ангельской музыкой, стрекот цикад, чье-то сопение… Потом Ярвуд почувствовал прикосновение. Некто растирал ему грудь, сильными толчками разгоняя кровь.
– Вот так, мистер. Скоро будете как новенький.
Молодой человек открыл глаза. Желтоватая блоссомская луна, нависающая над холмами, выглянула из-за туч.
Девушка была хорошенькой. Даже слишком хорошенькой для двусмысленных ночных приключений. Цвета волос незнакомки, стянутых в плотную косицу, Ярвуд определить не мог. Зато кожа ее, полупрозрачная и гладкая, будто светилась сама по себе. Длинный разрез глаз подчеркивался высокими скулами и золотистыми густыми бровями, словно нарисованными твердой рукой художника.
Кстати, о руках… Красавица массировала его обнаженную грудь с неженской силой.
– Вы пришли в себя? – не прерывая движений, спросила девушка. – Прекрасно. У меня для вас две новости – плохая и хорошая. С какой начать?
Ярвуд открыл рот. Губы не слушались, впрочем, как и пересохшее горло. Поэтому звуки, которые издал герцог, могли соперничать со скрипом железа по стеклу.
Девушка улыбнулась: