Око разума

– Ты твердо уверен, что не можешь прочесть мои мысли? – спросила она во второй раз, пока они одолевали несколько футов до ее машины по ночной прохладе.

– Твердо, – снова ответил Алекс. Нельзя винить ее за переживания ввиду перспективы, что он получит доступ к ее сокровеннейшим личным мыслям. – Поверь, я понимаю, какое облегчение ты должна чувствовать.

На ее потупленном лице, озаренном огнями фасада, не гаснущими ночь напролет, промелькнул намек на улыбку.

– Я испытываю чрезвычайное облегчение, но тут, – постучала Хезер себя указательным пальцем по лбу, – может быть пара вещей, которые ты мог бы прочитать, я не против.

Не надо быть гением, как Альтшулер, чтобы понять, что это заявление заслуживает расследования.

Он открыл было рот, чтобы выяснить, что это означает, когда услышал свое имя, прозвучавшее из темноты футах в десяти от него.

– Доктор Альтшулер? – произнес низкий, скрипучий голос.

К ним приближались двое.

На пустой парковке в три часа ночи, под темным безлунным небом опасение внушает даже приближение старушки с клюкой. А уж при виде двух мужчин, буквально источавших угрозу, оба ученых застыли как вкопанные, с учащенно бьющимися сердцами.

– Что вам надо? – спросил Альтшулер, про себя отметив, что ни у одного нет оружия – во всяком случае, пока.

Говоривший сунул руку в карман, извлек бумажник и, открыв его, продемонстрировал удостоверение какого-то трехбуквенного государственного ведомства, о котором Алекс и понятия не имел. Но, что еще более тревожно, поиски этого агентства с помощью внутреннего Интернета тоже ничего не дали. Откуда следует, что его не существует и эти люди мошенники, – или существует, но так засекречено, что не упомянуто ни единого раза среди триллионов доступных страниц киберинформации. Дурной знак – что так, что эдак.

Неужели они работают на Джона Деламатера?

– Извините, что беспокоим в столь поздний час, – сказал тот, убирая бумажник в карман, – но мне нужно задать вам и мисс Замбране несколько вопросов. Если будете любезны проехать с нами, наша машина припаркована за углом.

– А если не будем? – спросил Альтшулер в полной уверенности, что лицо у него сейчас бледнее окружающего света.

– Боюсь, выбора у вас нет, – отрезал тот. Его напарник хранил молчание.

– Стоять! – раздался мужской голос с противоположного конца стоянки. Если на двоих ученых и двоих мужчин напротив них падал свет здания, то этот голос исходил будто из черной дыры. – Руки вверх! Живо!

Двое якобы из правительственных органов переглянулись. Говоривший едва заметно качнул головой, и даже Альтшулер понял, что означает этот жест: он просчитал все шансы и решил, что стрелять во тьму – вариант не из лучших. Оба подняли руки над головами, стиснув зубы.

– Алекс и Хезер, – велел отдававший приказы, – быстро отойдите от них. Двигайтесь на мой голос.

Когда двое ученых, тоже поднявших руки над головами, опустили их и сделали, как было велено, из мрака вынырнул второй человек, направившийся к двум пленным, напомнив, что его коллега по-прежнему целится в них. Он бросил им пару пластиковых наручников, приказав надеть их на запястья и затянуть зубами. Скоро руки у обоих были связаны.

Кричавший, чтобы они стояли, появился из темноты, подойдя к двум ученым.