— Это, конечно, радует, — сказал с сарказмом Пак. — Но ведь он может оказаться и убитым.
Оберон хмыкнул:
— Он всегда может уехать.
Потом обратился к Алексу:
— Продать дом можно и заочно, с моей помощью. В покупателях уже сейчас недостатка нет.
— Почему? Вы что-нибудь знаете об этом доме?
Оберон развёл руками:
— Не знаю. Никогда там не был. Но мне уже звонило полсотни человек. Кроме того, дела вашего отца в порядке, я составлю для вас список его известного мне имущества. Все бумаги, которые потребуют вашей подписи, я вам перешлю.
— Я подумаю, — сказал Алекс, который понял, что Оберону очень хочется спровадить его из дистрикта, хотя он и не собирается при этом, как говорится, умыть руки.
Когда они вышли на улицу, Пак сказал:
— Все знавшие вашего отца не верят в его связь с преступниками.
— Я же говорил!..
— Верно, говорили. Но мне важно было узнать мнение людей посторонних. А теперь, наконец, поедем в "Приют водяного" и отдохнём. Я думаю, вода в озере отличная, хотя я, например, всхрапнул бы минуток триста-четыреста.
— Я тоже, — согласился Алекс. — Но дом…
— Как учит ваш печальный опыт, в этом доме и возле него нужно держать ухо востро. А я устал, как собака, на вас тоже лица нет. Кроме того, темнеет.
— Да, конечно, понимаю, — Алекс со стыдом вспомнил, что детектив в сущности инвалид.
— Я не жалуюсь, а говорю об элементарной осторожности. Опять же дорога… Вы забыли о встречах с кабаном и разбойниками.
— Нет, вы правы.
— А с утра, если вам так угодно, домом и займёмся. Но прежде нужно хорошо выспаться.
Так они и сделали, тем более что ни кабаны, ни разбойники, ни сексапильные блондинки ночью их не тревожили.