— Тогда почему вы скрываетесь? Желание иметь детей — это нормально.
— Потому что это лекарство не достать в аптеке. Оно… противозаконно.
Теперь я смотрела на нее во все глаза.
— Вы знаете, что там?
Ровена вздрогнула и замотала головой.
— Нет-нет, я в этом совершенно не разбираюсь. Но мистер Ад… то есть алхимик объяснил, что лечение нужно хранить в тайне.
Да-а, заговорщица из Ровены так себе. Ведь точно знает.
— Значит, вы принимаете неизвестное лекарство и верите в лучшее?
— Что мне еще остается? — вскинулась леди Дрейк. — Моему мужу плевать, у него есть зверинец. Сколько раз говорила с ним, все без толку.
— Он против детей?
— Против? Конечно, нет. Александр очень хорошо относится к детям наших друзей. Не забывает о подарках. Мне кажется, что он бы стал замечательным отцом. И он хотел ребенка, когда мы поженились. Но сейчас просто сдался.
Теперь это меньше всего напоминало исповедь преступницы. Скорее, рассказ женщины, которая долго хранила в своей душе тайну и сейчас наконец-то смогла выговориться.
Ровена перепробовала множество средств от традиционной медицины до походов к травницам, прежде чем познакомилась с алхимиком и доверила ему свой секрет, как сейчас доверяла его мне. Лекарство стоило больших денег, и она расплачивалась собственными драгоценностями. Я не удивилась, когда Ровена разрыдалась. Искренне — такое не подделаешь. И неловкость вдруг ушла, испарилась.
Я потянулась через стол, ободряюще похлопала ее по руке. Что ни говори, а женщины во всех мирах одинаковы, и проблемы у них очень похожи.
Ровена улыбнулась сквозь слезы.
— Вы не расскажите Тоби? — спросила она, наконец-то успокоившись. — Про запрещенное лекарство?
Я поколебалась. По-хорошему следовало прижать этого алхимика. Императорский он или нет, но продавать лекарство без патента и инструкции точно незаконно. Но это значит сдать Ровену, а сдавать ее теперь совершенно не хотелось.
— Я ничего не скажу, — пообещала я. — Но обещайте хотя бы подумать, стоит ли оно вашего здоровья.
Леди Дрейк мигом расслабилась и кивнула.
— И еще одно. — Я указала на темное пятно на столе, которое когда-то было сияющей сферой. — Расскажите, что это такое.