Искусительница назвалась Светланой, а ее швейцарский телохранитель – Симоном.
Когда Массимо объявил меня американским шпионом, я, естественно, решил, что парень сбрендил, однако этот ход оказался выигрышным. От шпиона не требуют много говорить. И никто не ждал, что я буду знать что-нибудь полезное или уметь что-то стоящее.
Впрочем, я проголодался и заказал тарелку закусок. Человек, который нас обслуживал, был не моим любимым официантом – возможно, его двоюродным братом. Он подал нам зеленый лук, пикули, черный хлеб, основательную порцию колбасок и деревянную миску сливочного масла. Вдобавок мы получили зазубренный чугунный нож и исцарапанную разделочную доску.
Симон отставил доску для нардов.
Все грубые изделия, лежавшие на столе, – нож, доска, даже невкусные колбаски – были итальянского производства. Я видел выгравированные вручную метки итальянских марок.
– Вы здесь, в Турине, на охоте, как и мы? – осведомилась Светлана.
Я улыбнулся в ответ на ее улыбку.
– Да, конечно!
– А что будете делать, когда его поймаете? Сдадите в суд?
– Американские обычаи требуют честного суда, – сказал я им. Симон счел мое замечание весьма забавным. Симон по натуре не был злодеем. Возможно, он проводил бессонные ночи в муках совести, перерезав кому-нибудь глотку.
– Так… – бросил он, поглаживая край своей грязной рюмки нейлоновым пальцем. – Даже американцы ждут, что усики Крысы покажутся здесь.
– В «Елене» собирается много народу, – согласился я. – Так что мысль разумная. Вы так не думаете?
Кто не любит, когда его мысль признают разумной? Они остались довольны. Возможно, я не очень походил на американского агента, но от шпиона, когда он хлещет фруктовый бренди и грызет колбасу, не ждут полного соответствия образу.
Мы все были благоразумны.
Опершись локтями о столик, Массимо веско вставил:
– Крыса умен. Задумал опять проскользнуть за Альпы. Вернется в Ниццу и Марсель. Соберет своих соратников.
Симон замер, не донеся до рта наколотый на острие ножа кровавый кусок колбасы.
– Ты вправду в это веришь?
– Конечно верю! Что говорил Наполеон? Для такого, как я, смерть миллионов ничего не значит. Загнать в угол Николя-Крысу невозможно. Он следует за звездой предназначения.
Женщина заглянула Массимо в глаза. Массимо был из ее информантов. Она не раз слышала от него ложь и привыкла к ней. Но она знала: ни один информант не лжет постоянно.
ebooksa