— Вот зараза! Машка, что с замком?! — по-звериному взревел Гриценко. — Я же сам его за тобой запирал!.. Постой, это что же… — до Сереги наконец дошло. — Дрянь, ты поменяла секрет замка!!
— Это Александр Васильевич! — закричала Маша — Я… нет, я верила тебе, а ты!.. Откуда он знал, что ты вместе с ними?! Я ненавижу тебя! Ты вампир!
Вурдовампы бросились на штурм клетки. Расталкивая друг друга, злобно сопя и сыпля неизвестными проклятиями, они принялись безудержно трясти клетку. Однако все их усилия разогнуть 24-миллиметровые стальные прутья ни к чему не привели. Тогда, ужасно тараща на Машу глаза (краснючие, точно клюква, вылупившаяся из бледной глазури), они стали просовывать между прутьями непомерно длинные руки (Маше казалось, они и дальше продолжают расти) с крючковатыми когтями. Что вурдовампы только не делали, как только не изворачивались, силясь дотянуться до вконец обезумевшей девушки! Наконец они опрокинули клетку.
Машу прорвало. Больше не стыдясь своих чувств, наконец вытесненных на поверхность сознания ее страхом, густым и крепким, как крещенский мороз, она звонко заверещала. Вспыхнувшая в ней жажда жизни придала ее голосу не замеченную в ней раньше страсть и силу. Маша громко, как позволили ей легкие, позвала на помощь: — Мамочка, где ты?! Боже, спаси меня!! Ну где же охотники за вампирами?!
Коровин, гневно сверкнув очами, немедленно отреагировал на зов девушки:
— Ишь чего захотела! Думала, что спасут?! Хотела нас подставить?! В засаду заманить хотела?! У-у-у, не выйдет! Вон он, погляди, твой охотник, спаситель твой, ха-ха-ха! Видишь, как пытается перегрызть прутья! Зачем?! Чтобы вернуть себе свою кровь!! Ха-ха-ха!
«Перегрызть прутья! — будто током ударили Гриценко эти слова Коровина. — Перегрызть? Как я мог забыть?!» Гриценко выхватил из нагрудного кармана рубашки вставную челюсть из твердосплавного материала и со второй попытки насадил на свои клыки. Как одержимый, Серега бросился грызть решетку. В стороны, точно из-под мощной фрезы, полетели стальные опилки. Обступив тесным кольцом Гриценко и решетку (Маша, увидев такое, к своему счастью, тут же потеряла сознание), вурдовампы одобрительно щелкали клыками, свистели, улюлюкали и харкали под ноги чужой, давно проглоченной кровью. «А ты, Гриц, не такое уж и чмо!» — похвалила по-своему Ягра.
— Сопротивление бесполезно!! — отплевываясь металлической стружкой, исступленно ревел Гриценко.
Неизвестно, сколько еще оставалось неперегрызенной стали, когда в комнату ворвался Сашка Спинов. Перед собой он держал два белоснежных свежевыструганных кола, кое-как сложенных крест-на-крест. Руки Спинова заметно дрожали.
В этот момент большая часть вурдовампов была увлечена атакой на клетку, и появление непрошеного гостя заметило лишь двое-трое кровопийц, бесновавшихся возле двери в комнату. Они яростно работали локтями, пытаясь прорваться сквозь толпу собратьев к вожделенной клетке, когда за их спинами вырос человек с осиновыми кольями. От неожиданности кто-то из вурдовампов возмущенно-испуганно ахнул, беспомощно клацнул клыками, попятился в страхе, наступая на ноги собратьям… Но уже в следующую минуту кровопийцы пришли в себя: вслед за ропотом раздались проклятия, угрозы, призывы «пустить на сок засранца!»
Сам же Спинов встал как вкопанный на пороге. Мягко говоря, он оробел, увидев толпу бесновавшихся клыкастых людей. Однако призыв пустить его на сок внезапно разозлил Сашку, и он, жутко матерясь (может быть, впервые в жизни) и непрерывно осеняя кровопийц осиновым крестом, кинулся в их гущу и продырявил первого же вурдовампа, попавшегося ему на пути. Кол легко прошел насквозь: проткнув ткань какой-то одежды, он вышел между лопатками кровопийцы в виде громадного алого маркера. Разинув рот (с клыков закапала зеленая слюна), вурдовамп пару раз вздрогнул, будто его ударило током, покачнулся… и вдруг разлетелся на куски в разные стороны. Словно его не колом проткнули, а взорвали противопехотной гранатой, которую Спинов вместе с колом умудрился запихнуть в живот кровопийцы.
От такой лихой кончины врага Спинов растерялся, зато вурдовампы еще больше озверели. Враз отхлынув от клетки, клыкастой оравой бросились на Сашку. Вперед вырвался Гриценко, вид его был ужасен и мерзок — подлинно нелюдь! — в особенности глаза: не красные, наполненные кровью, а матово-черные, цвета застоявшейся таежной воды, заживо захороненной в дремучей чаще… Глаза Гриценко приобрели громадную шарообразную форму, вмиг напомнив Спинову шарики от «мышек», встроенных в ноутбуки.
Увидев, как его дружно атакуют, Спинов не на шутку струхнул, даже пукнул нечаянно и, позабыв про второй кол, кинулся наутек. Но тут же споткнулся о порог и едва не параллельно бетонному полу вылетел на лестничную площадку. К счастью, приземление 36-летнего Александра Спинова прошло более-менее удачно: прямо на вздымавшуюся волнами (по всей видимости, от бушевавших внутри душевных циклонов) грудь Валентины Сидоровны. Соседка по обыкновению как бы невзначай оказалась перед дверью Гриценко. В качестве оправдательного документа или, точнее, улики в правой руке Валентины Сидоровны был зажат веник. Якобы Валентина Сидоровна подметала лестничную площадку, а тут на нее налетел хулиган… Но когда вдове на грудь упал еще довольно молодой мужчина, она, не раздумывая, отшвырнула прочь веник и с чувством дернула Спинова за руку, как это обычно делает при вывихах ортопед. От резкой боли у Сашки случился обморок…
Очнулся Спинов уже в душных объятиях Валентины Сидоровны в ее большой, давно не мятой телами любовников постели. Вампир Валентина Сидоровна пила из Спинова любовь.
13
Машку, с лицом белым, как факсовая бумага, со странными красными полосами на лбу и щеках, всю трясло и лихорадило. Девушка беспрерывно плакала и икала. Сейчас Машка была в безопасности. Поджав к подбородку колени, уронив на руки голову, тихонько скуля, она пыталась спрятаться в углу старого уютного дивана. Оба Спинова нежно хлопотали над ней: отец укрыл вздрагивающие плечи девушки теплым пледом, сын принес стакан чаю с лимоном. Напротив мирно бубнил телевизор: шли утренние новости.
Маша жалостно всхлипывала. Почти час назад, чудом сбежав из своей квартиры, она примчалась к Спиновым. Сейчас она не могла внятно объяснить, почему она вдруг осталась одна в своей комнате, в жуткой стальной клетке, спасшей ей жизнь. В тот миг, когда сознание, высвободившись из тисков страха, вновь вернулось к ней, Машка увидела сквозь бурые, покрытые грунтовкой, прутья решетки разгромленный свой дом: вокруг разбросаны клочки бумаги и обломки кухонного стола, густо витает пух, будто распотрошили все разом подушки, на ковровом покрытии у входа в комнату растеклось громадное, повторяющее контуры человеческого тела пятно. Оно было грязно-черным, словно выжженное утюгом. А рядом кол деревянный валяется…
Отомкнув ключом, спрятанным под сердцем, замок, она осторожно шагнула из клетки, но уже в следующую секунду, подгоняемая новым приступом страха, сломя голову кинулась из ада.
Таксист, лет пятидесяти дядька в синей сатиновой капелюхе, согласился под честное слово отвезти к Спиновым. Глянув на бледнючую, явно напуганную до смерти девушку, спросил со вздохом: «Шо, мабуть, пацаны силком взяли? Вот кляты подростки!» На что Машка испуганно промолчала.
И вот сейчас, обливаясь сладким чаем, она медленно успокаивалась в кругу близких друзей отца. А сама о нем говорила такое:
ebooksa