Слушатель

— Что вы хотите с нами сделать? — спросила она, хотя и так уже пришла к выводу, что дело должно быть в деньгах.

— Мы просто немного прогуляемся, — ответила женщина за рулем. — Это все.

Нилла продолжила наседать:

— Сколько денег вы хотите от нашего папы?

— Не больше, чем он может себе позволить. А ты умная девочка, не так ли?

— Я догадалась, почему вы забрали нас.

— И ты права, — Джинджер пристально всматривалась в дождь, и заметила, как справа от них промелькнул старый сарай.

Примерно через полмили езды по грунтовой дороге — сейчас больше напоминающей топь, заставляющую соблюдать осторожность, чтобы колеса не увязли в грязи — показалось место, где они встречались с Партлоу. Он должен был найти их там после того, как позвонит из телефонной будки у аптеки «Рексалл» на западной Эспланад-Авеню в Метейри и купит необходимые им вещи.

Они проехали деревянный указатель с аккуратно написанными белой краской словами: «Добро пожаловать в Кеннер, Город с Большим Будущим». Через тридцать ярдов высился второй знак — гораздо меньший, чем первый: он представлял собой всего пару досок, сбитых вместе и закрепленных на столбе. На нем неровными рваными буквами было написано: «Второе ежегодное родео «Гремучая Змея», суббота, 1 сентября, голосование в полдень, Парк Келсо».

— Ты видела это? — спросил Донни у Джинджер. — Что еще, черт возьми, за родео «Гремучая змея»?

— Куча деревенских придурков отправляются в лес и ловят там гремучих змей, — ответила она. — Из этого делают конкурс с номинациями: «кто поймает больше всех» и «кто поймает самую большую». Затем они готовят их и съедают.

— Правда? Дерьмо, это мерзко. Ты когда-нибудь ела змею?

— Ела.

— И на что это похоже?

— На курицу, — сказала она, — только змея.

Нилла закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться. То, что всегда следовало за этим, было похоже на небольшой разряд электричества, проносившийся через все ее тело, а она знала, что это такое, потому что, когда ей было пять лет, она сунула вилку в розетку. Но это было не настолько уж экстремально — не то же самое, что электрошок, который в детстве отправил ее в больницу и остался ярким пятном в ее памяти, как быстрый взрыв боли — так что волноваться было не о чем. Она позвала его.

— Кертис, поговори со мной.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, и всегда, когда она говорила с ним, а он отвечал ей, как сейчас, она слышала в своем сознании тихое потрескивание, напоминающее звук музыкальных записей, которые ее мама любила ставить на патефоне. Это было старое звучание фортепианной музыки от людей, носящих иностранные имена, которые она поначалу истолковала, как Бейтовин, Шоупен и Мо Зарт, пока в прошлом году учитель музыки в Школе Харрингтона не провел уроки по классическим пианистам и не помог ей в них разобраться.

— Я здесь, Нилла, — он вернулся, и она была рада, что он назвал ее по имени, потому что это заставило ее почувствовать, что он рядом с ней.

— Мы в городе Кеннер, — сказала она. — На длинной дороге, где-то посреди леса. Ты позвонил моему папе?