В гостиной Дориного трейлера не было ни стульев, ни табуреток, только диван и кресло с откидной спинкой. Дора полулежала в кресле, положив ноги на край столика, – это я, извинилась она, для кровообращения. Райделл и Шеветта примостились на крошечном, чуть побольше банкетки, диванчике, а Саблетт сидел прямо на полу, подперев коленями широкий костлявый подбородок. Гостиная поражала стерильной чистотой, полным – несмотря на изобилие безделушек – отсутствием пыли. Саблетта берегут, догадался Райделл. А украшалок быта было действительно много – картинки и фотографии, декоративные теремки и статуэтки, резные полочки с теми же самыми статуэтками и знаменитые молельные платочки. Ну крыса крысой, подумал Райделл, взглянув на плоский голографический портрет преподобного Фаллона. Кожу себе на морде подтянул, загар искусственный навел, а все равно как был крысой, так и остался. Большой портрет Джей-Ди Шейпли действовал Райделлу на нервы, его глаза, казалось, все время смотрели на тебя. Самые, нужно думать, любимые в семье вещи, включая портрет Фаллона, группировались вокруг старомодного телевизора – большого, сверкающего хромировкой ящика, разительно непохожего на современные ультраплоские модели. По экрану беззвучно метались герои какого-то черно-белого фильма – громкость Саблетт убрал до нуля.
– А может, вы все-таки выпьете?
– Большое спасибо, – чуть поклонился Райделл, – но мне правда не хочется.
– Джоэлю я не предлагаю, он у нас трезвенник. Аллергия, и никак с ней не справиться.
– Да, мэм, я знаю.
Джоэль? До этого момента Райделл даже и не задумывался, что у Саблетта есть какое-то имя, Саблетт себе и Саблетт.
Одежда Джоэля Саблетта сверкала непорочной белизной – новехонькие белые джинсы, белая футболка, белые нитяные носки и белые одноразовые тапки.
– Джоэль всегда был очень чувствительным мальчиком, мистер Райделл. Один раз он взял у кого-то из других детей волчок, немного пососал ручку – и вы не поверите, что с ним тогда было, ну прямо рот наизнанку вывернуло.
– Мама, – вмешался Саблетт, – ты забыла, что сказал доктор? Тебе нужно побольше спать.
– Понимаю, Джоэль, понимаю, – вздохнула миссис Саблетт. – Вы, молодежь, хотите поговорить. И все-таки, – она повернулась к Шеветте, – это просто ужас, что сделалось с твоими волосами, и ведь такая красивая девушка. Но ничего, отрастут они, и все будет как надо. Помню, в Галвестоне еще, я хотела опалить на газе курицу, а плита была старая, никудышная, давно это было, когда Джоэль был совсем еще маленьким, он у нас очень чувствительный, очень, так плита взорвалась, чуть меня совсем не убила. Я тогда только что сделала себе перманент, и от него просто ничего…
Шеветта промолчала.
– Мама, – твердо сказал Саблетт. – Выпила ты вполне достаточно, так что пора бы…
Он помог матери встать и повел ее в спальню.
– Господи, – прошептала Шеветта, – да что это с его глазами?
– Ничего особенного, – пожал плечами Райделл. – Просто повышенная чувствительность к свету.
– Уж больно это выглядит жутко, прямо мурашки по коже.
– Да он и мухи не обидит, – ухмыльнулся Райделл.
Саблетт вернулся в гостиную, взглянул на бегущее по экрану изображение, вздохнул и выключил телевизор.
– Ты знаешь, Берри, а ведь мне запретили выходить из трейлера.
– С чего это?