— Вспоминает о книге, роман Акутагавы, который я ему дал почитать перед… перед… — замялся Антон.
— Перед смертью, — легко подсказала старушка. — Дальше-то что?
Она не проявляла признаков удивления, подозрительности или участия: мол, мальчик, как у тебя с головкой? Напротив, подалась заинтересованно вперед, на локотках приподнялась.
Очевидно, подумал Антон, для людей, которые стоят одной ногой в могиле, граница между мирами размыта. Ты еще не нырнул, но уже раздет. Впереди океан (в него утекают твои жизненные силы?), позади шумный город. В купальном костюме или вовсе нагим можно зайти в воду, но нельзя заявиться на работу или в ресторан.
— Дальше… он хочет вернуть книгу. Говорит, она упала за другими книгами на третьей снизу полке.
— Это в другой комнате! — произнесла с отчаянием Анна Викторовна и упала на подушки. — Ты… ты иди посмотри, найди.
Антон понял, что ей очень хочется присутствовать при изъятии книги, а пройти пять метров туда и обратно сил нет.
— Давайте я вас отнесу? — вдруг услышал он свой голос.
Анна Викторовна с готовностью откинула край одеяла. Жест истинно женский, в сотнях фильмов обыгранный как эротический. А уж в реальной жизни сколько раз женщины вот так представляли взору свои прелести — не сосчитать. Теперь в действиях Анны Викторовны никакой эротики, естественно, не было. Но воробьиное худенькое ее тельце, покрытое ситцевой сорочкой в мелкий цветочек, отвращения не вызывало.
Мысли пронеслись в голове Антона за доли секунды: про истинно женский жест, про неощущение им брезгливости, про эту умирающую женщину, когда-то определенно сбрасывавшую одеяло с другой целью, про себя — идиота, который черт знает чем занимается.
Он наклонился, Анна Викторовна воробьиной лапкой захватила его за шею. Правую руку Антон подсунул под ее птичьи острые колени, левой обнял за спину и поднял с постели. Легко, но не сказать, что Анна Викторовна была совершенно невесомой.
— Прямо, направо, налево, — командовала старушка. — Открывай дверь, посади меня в кресло. Ищи, вон та полка!
Книга находилась, где и предсказывалось. Акутагава. Они увлекались его творчеством в десятом классе. Не столько из любви к мировой литературе, сколько из-за возможности сказать какой-нибудь девчонке: «В последнее время балдею от японского неореализма. Как тебе эссе Акутагавы?»
Антон держал книгу в руках. Анна Викторовна смотрела на томик с жадностью старика, которому очень хочется съесть фрукт. Но старик знает, что ему фрукт дней не продлит, а ребенку полезен.
— Вот и хорошо! — говорила она булькающим астматическим голосом. — Нашел свою книжку, Витенька вернул ее. Он всегда был очень честным мальчиком.
— Возьмите. — Антон протянул ей томик. — У меня есть такая, я давно новую купил.
Анна Викторовна прижала книгу к груди, словно дорогой подарок, отнекивалась, благодарила. Потом спросила с затаенной надеждой:
— Мне Витенька ничего не просил передать? В твоих снах меня не вспоминал?
— Как же, — прокашлялся Антон, прежде чем заговорить, — в том-то и дело, что он… как бы это… беспокоится о вас, переживает… Но в то же время, — Антон стал врать увереннее, — ждет встречи с нетерпением.
— Я тоже жду! — всхлипнула старушка.
ebooksa