— Родители умерли, — докладывал он. — Отец был преподавателем института, мать школьной учительницей.
— Давно?
— Что?
— Давно умерли родители? — терпеливо повторил Борис. — И от чего?
— У отца был инфаркт десять лет назад, мать погибла в автомобильной катастрофе. Живет один, квартира двухкомнатная, без ремонта, кухня семь метров…
Услышав про кухню, ББГ усмехнулся и похвалил Сергея, но при этом смотрел на БГ:
— Неплохо!
Начальник Сергея приободрился и потребовал у подчиненного:
— Есть ли факты, свидетельствующие о неблагонадежности?
— Нет.
И один на букву «б» — БГ, и второй на две буквы — ББГ услышали сомнение в голосе Сергея.
— Колись! — велел БГ.
Судорога, сковавшая тело Сергея, доставляла такую боль, что он едва соображал. Где-то на дне души валялась раздавленная совесть и тихо просила: «Молчи! Не подличай!» Но заплетающийся язык не слушался:
— Про пенис ваш… то есть про наш главный офис… в общем, про это здание… Это Антон шутку пустил, и она пошла гулять.
— Таким шутникам самим надо пенис отрывать, — подобострастно глядя на Горлохватова, потряс указательным пальцем БГ.
— Значит, шутник, — задумчиво произнес ББГ (и подумал: «Мы еще посмотрим, кто кого перешутит!»).
Он велел начальнику службы безопасности идти, а Сергею Афанасьеву задержаться. По лицу БГ, выполнявшего распоряжение, быстро пробежала недовольная, опасливая гримаса.
— Садись! — показал Горлохватов на стул Сергею, когда БГ вышел.
Сергей не рухнул на стул. Словно зацементированное, тело подломилось в коленях, и он опустился на краешек сиденья, как гимназистка к роялю. Минуты, которые Горлохватов молчал, перелистывая личное дело Антона, показались Сергею годами, проведенными в адском пекле.
— У меня к тебе поручение. — ББГ заговорил на «ты», Сергей вспыхнул от радости. — Абсолютно конфиденциальное. Абсолютно! Ты понял? Никому ни слова! Ни одной живой или мертвой, — ББГ почему-то ухмыльнулся, — душе. Если справишься, премия в размере годового оклада. В уме посчитал сколько?