Таинственная шкатулка, или Выбор за тобой

И про всех женщин навсегда забывал.

Как мышь бежит от кота,

Заяц от волка,

Всяк зверь от ружья,

Так чтоб и раб Божий (имя)

Бежал от девиц,

От алых губ, от белого лица,

От женского сердца! Аминь!

(Чтобы снять отворот, нужно собрать заново все исходные составляющие, но не сжигать, а завязать в узелок и сунуть в подушку тому человеку, чтобы он поспал на ней несколько ночей)».

Дочитав последние слова, Катя посмотрела на подругу. Лицо той ничего не выражало.

– Получается, что на нем отворот? От всех женщин?

– Получается, что так. Правда, заговор этот можно отменить, нужно лишь личное присутствие Эдуарда.

– Вот с этим проблема. Как же его вернуть сюда?

– Не знаю, – развела руками Катя.

36. Предложение Маши вернуться в семью. Трудный выбор

Дики смотрел на Машу внимательно весь рассказ и ему становилось все горче и горче.

– Вот так, – закончила повествование его бывшая жена. На глазах ее блестели слезы.

– Вот сука, – еле выдавил парень. – А ведь я ее даже любил.

– Еще та сука! А ты помнишь, я тебе рассказывала про свой сон, как мне приснилась Катина бабка, что она тебе волосы отрезала и сожгла в печи? И как я тогда не догадалась, что сон-то – вещий, а только отмахнулась от него, как от обычного кошмара! – Девушка вздохнула, потом несмело погладила Дики по щеке. – И когда мы поехали навестить Катю в деревню, ведь все события, случавшиеся во время поездки, не предвещали ничего хорошего. Вспомни: сначала наша машина не хотела заводиться, потом колесо прокололось, затем камаз мимо промчался, чуть не сбив нас, и несчастный случай на дороге, когда сосной придавило иномарку. И мой сон, и эти события – все указывало на то, что нам не следует ехать в деревню. А мы? Мы проигнорировали знаки судьбы… Но ничего, все поправимо. Нам втроем, вместе с Катей нужно поехать к этой ведьме и снять с тебя всю гадость! И тогда мы снова, если захочешь, будем одной семьей, будем вместе воспитывать нашу Юльку. Хочешь так? Я очень этого хочу. Ведь все-таки я тебя еще люблю.

Маша, на лбу которой пролегла продольная складка, изучала его с надеждой, не шевелясь, а Дики молчал.