— Да, сэр! Разумеется! Мое почтение, сэр! — тут же закивал тот.
Следуя за носильщиком, Юрий направился к высокой бетонной эстакаде для «чистой» публики, что поднималась над причальной суетой на высоте пятого этажа, и даже слегка запыхавшись («Стареем!»), перешел по широкому мостику прямо на верхнюю палубу. Немолодой моряк в безукоризненной форме проверил его билет и паспорт, сверился с каким-то списком и протянул ключ от каюты. Самый обычный ключ — похожим в его маленькой конторе запирался чулан. На латунной бирке значилось «А-204» — в полном соответствии с тем, что было указано в его билете.
Через пару минут Юрий уже переступил ее порог. При свете ламп в стенных бра ему открылось довольно просторное светлое помещение с дверью в уборную и вторую комнату — то ли кабинет, то ли помещение для прислуги. Высокая вычурная кровать, белые с золоченым узором панели, белый в золоченую клетку потолок, стулья с овальной спинкой и гнутыми ножками вокруг небольшого стола, кресло, комод красного дерева, картина с размытым лесным пейзажем. Имелся даже небольшой камин. Почти как номер в лучшем отеле — и все за сотню фунтов. Правда, это самая дешевая каюта первого класса; другие, в которых имеются шелковые гобелены, прогулочные веранды, спальни и гостиные, телефоны и маленькие лифты, через которые доставляют с камбуза заказанные блюда, те тянут и на тысячу, а то и больше.
Он раздвинул тафтяные портьеры на квадратном иллюминаторе, даже скорее окне, разместил чемодан в особом шкафу с креплениями, поставил на полочку в уборной дорожный несессер, купленный в Париже специально для этой поездки и вышел в коридор. И тут же нос к носу столкнулся с мужчиной лет сорока с хвостиком, с нафабренными усами и крошечной эспаньолкой, в костюме безупречного покроя, лаковых туфлях и с гвоздичкой в бутоньерке.
Он протянул руку Юрию и коротко представился:
— Робер Монпелье!
— Француз?
— Да. А вы, судя по всему, русский, мсье сосед?
— Да, — несколько растерялся стряпчий, — имею, так сказать, счастье быть подданным русского царя… Юрий Ростовцев к вашим услугам!
— Вот видите, я угадал! — рассмеялся сосед, переходя на родной язык Юрия. — Ваш акцент ни с каким не спутаешь. Как-никак я прожил в Санкт-Петербурге три с лишним года, хотя по рождению и привычкам — парижанин.
В этот момент из-за двери шагах в двадцати высунулась крепко сбитая и одновременно гибкая девица неопределенного возраста — то ли двадцати, то ли тридцати лет. Лицо под вуалью не скрывавшей, впрочем, яркой косметики, синее с серебром платье — слишком короткое, из-под которого выглядывали черные рейтузы и высокие ботинки.
Протянув Ростовцеву руку как бы для поцелуя, она томно изрекла на неплохом русском:
— Презираю!
— Не обижайтесь на мою ассистентку, мсье Юрий, — печально улыбнулся Монпелье, разводя руками. — Стелла по-русски знает только это слово да еще пару услышанных у кухарки выражений, которые не следует повторять в приличном обществе.
Между тем означенная Стелла, чуть поклонившись, скрылась за дверью.
— Что поделать, — продолжил Монпелье. — Она незаменимый помощник, но, увы, ее рассудок и поведение имеют некоторое… э-э-э… своеобразие. Я вынужден с этим мириться, тем более она дочь моей рано погибшей кузины…
Ростовцев вздохнул про себя: какие только знакомства не пошлет дорога?
Распрощавшись с вежливым французом, Юрий решил выйти на палубу — подышать напоследок воздухом земли, так сказать.
Посадка уже завершилась. А потом слабое подрагивание корпуса, передавшееся через каучуковые подошвы штиблет, сообщило, что в трюме заработали машины. На причале отдали швартовы, крепившие нос и корму к мощным береговым тумбам, и матросы быстро выбрали их, втянув на палубу с помощью лебедок, в то время как другие матросы, наоборот, разматывали буксирные концы, перекинутые на два подошедших с моря суденышка, «Гектор» и «Вулкан», как разобрал Юрий надписи на бортах.
И вот «Титаник» сначала еле заметно, а потом все быстрее начал удаляться от причала.
ebooksa