— Чертова сумасшедшая гадина! — мрачно произнесла Елена. — И где она сейчас?
— Кажется, выпрыгнула за борт! — бросил Юрий, чувствуя некоторое удовлетворение при мысли о том, что злоба и безумие сообщницы Монпелье привело её к гибели.
Посадка продолжалась.
— Прощай, сынок, — человек в пижаме и халате передал в шлюпку ребенка лет трех. — Девочки, будьте умницами, приглядывайте за мамой.
Затрещали шлюпбалки, завизжали шкивы, и еще одна шлюпка оказалась на палубе.
— Сейчас ты сядешь в нее, — сказал Юрий, вновь привлекая Елену к себе.
И… и вдруг испытал облегчение оттого, что принял решение.
— Вот, — он вытащил из-под пальто сверток с бюваром. — На тот случай, если… — он запнулся. — Тогда возвращайся в Россию, и там отдашь это надворному советнику Базилевскому, он разберется, что с ними делать. Осип Иванович Базилевский, Охта, Екатерининская улица, дом двенадцать.
— Что это? — пролепетала Елена в глубочайшем недоумении.
— Бумаги барона…
— Не может быть!!! — забывшись, она вцепилась в лацканы его пальто. — Но… как?!
— Да какая уже разница? — усмехнулся Юрий, стянул с себя пальто и накинул ей на плечи.
— А это — на дорогу, — из кармана смокинга он достал конверт с гонораром от Исмея.
Елена вдруг порывисто обхватила его шею. В уголках глаз блеснула слеза. Совсем близко он увидел ее ставшее таким дорогим лицо, осунувшееся и напряженное.
— Я люблю тебя… — прошептали ее губы.
— Я тоже тебя люблю, Лена…
— Еще три места! — хрипло произнес офицер.
С вздохом облегчения Юрий увидел, как его подопечная забралась в шлюпку.
Шлюпка была заполненной до отказа, когда Лоу прыгнул в нее.
— Спускать! Трави помалу! — распорядился он, как будто так и надо.