Как назло, в коридоре послышались ее тяжелые шаги. О чем-то ворча. Жена двигалась к нашей спальне. Вот ее тень стала за дверью, потянула за ручку.
— Света, беги! — проорал я, бросаясь к замершему домовому., пытаясь ухватить его за хвост. Пальцы беспомощно скользнули по черному меху…
— Что такое… — дверь распахнулась. На пороге стояла моя беременная жена, поглаживающая живот и с наслаждением грызущая свежее яблоко. Ее растерянные глаза метнулись ко мне, лежащему на полу в крови, а потом на разъяренного домового.
— Дворкин… — прошептала она, подаваясь назад. Ноги перестали меня слушаться. Боль в распоротой спине не давала кинуться, чтобы спасти жену.
— Назад! — прокричал я одновременно с броском вперед Семена. Время, словно замерло. Потекло медленно, будто патока. Я видел острые коготки чудовища — прощального подарка Миланы, наблюдал, как они приближаются к Светкиной шее. Видел, но ничего не мог сделать, обездвиженный болью в пояснице. Это было страшно! Ужасно и больно!
— Назад! — кажется, я даже успел крикнуть эти слова дважды. Черный мохнатый клубок целеустремленно летел вперед, раздвигая тягучее пространство. Сейчас все пять ножей войдут в тонкую шею жены, прошьют ее насквозь…
— Нет! — заорал я, отчаянно дернувшись вперед из последних сил, но в этот момент что-то огненное вылетело из Мишкиной спальни. Клубок огня ударил прямо в косматый, поросший черной шерстью бок домового, сбросив его с траектории полета. Семен ударился о дверную коробку, отлетел в сторону, обиженно воя. Запахло смоленной курицей. Бок чудовища дымился. Света так и не успела сделать ни шагу. Замерла, лишь моргая глазами, надкусив красный бок яблока.
Боль в спине стала нестерпимой. На шум выбежала из кухни Эльвира Олеговна со сковородкой наперевес. Мишка в коридоре держал наготове еще один огненный шар. Спасибо сыну, что он владеет хоть какими-то зачатками магии в отличии от меня, обычного писателя, да к тому же раззявы, каких мало.
Домовой несколько раз дернулся. Уставившись на меня ненавидящим взглядом и затих. Так длилось несколько секунд, а потом раздался громкий хлопок, будто лопнул воздушный шарик. Семен растворился в воздухе, оставив после себя горьковатый запах серы. Светка бросилась ко мне, с трудом наклоняясь из-за уже большого животика. Кровь не останавливалась, но вот странно…я почти уже не ощущал боли, только глухое онемение в конечностях.
— Саша! Ты как? — Мишка бросился ко мне. Шар в его маленьких руках медленно с шипением погас. — Мама, что с Сашей?
— Сашенька, дорогой…Любимый… — Светка отчаянно ревела, размазывая текущие по щекам слезы, гладила меня по спине, но я ее ладоней почти не чувствовал. Холод проник мне в сердце. Через кровь добираясь до мозга.
— Отойдите все от него! — хлопнула входная дверь и в нашу спальню вбежала запыхавшаяся Алаида. Отодвинула в сторону от прохода Эльвиру Олеговну, все еще стоявшую в коридоре со сковородкой. Присела рядом со мной, отстранив руки Светы от моего лица.
— Тебе нельзя к нему прикасаться, — проговорила четко она, кивнув на живот, где жила еще не родившаяся на свет Дворкина Дарья Александровна.
— Алаида Львовна… — начал было Мишка.
— Выйдите все… — попросила ведьма, рассматривая мои раны, но домашние не сделали и шагу. Тогда Шпиц повысила голос, почти прокричала.
— Тут нужен обряд! Пошли вон отсюда! Не видите, что он умирает?!
Только эти слова привели в чувства мою семью. Эльвира Олеговна взяла за руку Мишку, а тот потянул за собой плачущую Светку, все порывающуюся мне остановить кровь йодом или зеленкой. Это в ней сработал инстинкт врача. Она мало верила в магию, а раньше не верила вообще. Пока не познакомилась со мной и не вышла за меня замуж.
— Спаси его… — прошептала она напоследок Алаиде Шпиц, уже не обращающей ни на кого никакого внимания, лишь сосредоточенно рассматривающей мои раны.
— Что ж ты, Дворкин так лопухнулся… — пробормотала она, аккуратно снимая с меня остатки футболки, насквозь пропитанной кровью. Сознание помутнело, моя язык стал вялый и какой-то тяжелый, мне даже шевельнуть им было трудно. Во рту появился какой-то металлический привкус. — Говорила же, что надо меня дождаться…
— Он…он…сам! — выдохнул я из последних сил, чувствуя, как противный мерзкий холод сковывает грудную клетку, и я перестаю дышать. — Подслушал…нас…
ebooksa