— Тогда я для вас всех просто Роман! — улыбнулся риелтор. — К чему нам эти условности? Вот в США уже давно говорят «ты», а мы все как-то не перейдем к европейским ценностям.
Укоризненно поджав губы, Эльвира Олеговна прошла вслед за Толиком вверх ко входу. Для нее идея прорыва Украины в Европу была больной темой. Она плохо перенесла майдан, нынешнюю власть, да и вообще беспартийная в душе коммунистка. Следом, как привязанный побрел Мишка. Нам троим ничего не оставалось, как взять свой багаж и последовать за моей тещей, которая уже что-то живо обсуждала с кухаркой, указывая на то, что для внучка котлеты надо парить в пароварке, а Дворкин съест и так, хотя пока и не купил ей обещанный пылесос.
— Усадьба Леопольда Кенинга имеет старую и удивительную историю, полную мифов и загадок, которым из года в год потчуют иностранных туристов-дикарей, которые неведомо какими путями узнают про такую красоту… — начал экскурсию риелтор. — Посмотрите на эти стены…Это же настоящий замок без всякого преувеличения! А эти бойницы? Полное сходство с настоящей французской цитаделью времен Людовика и мушкетеров!
Двери перед нами распахнули. Все-таки слуги у Заславского были вышколены на совесть. Перед моими глазами открылся широкий холл, иначе этот длиннющий коридор никак и не назовешь. На потолке, украшенном потрескавшейся лепниной висела огромная люстра, под ногами хрустел битый кирпич вперемешку с облупившейся штукатуркой.
— Пока это напоминает развалины замка, а не цитадель! — шепнула мне на ухо жена. Мысленно я с ней согласился, продолжая внимательно слушать Чухненко, который продолжал знакомить нас с историей места, где нам волею олигарха Славика придется прожить несколько дней.
— Замок был построен для жены барона Кенинга, которую дворовые уважительно прозвали Барыня и которую Леопольд безумно любил и выполнял все ее прихоти. К сожалению в раннем возрасте она заболела туберкулезом и скончалась.
— Печально… — заметила Красовская.
— А это широкая лестница ведет на второй этаж, где вам уже приготовлены гостевые комнаты!
Мы шагнули на первую ступеньку, которая предательски захрустела. На втором этаже было довольно уютно и прибрано. Стены были занавешены тяжелыми бордовыми гобеленами, по углам, явно в спешке расставлены кадки с какими-то разлапистыми цветками, напоминающими фикусы. На полу расстелена узкая ковровая дорожка. Напротив двери в каждую комнату торчала истуканом фигура рыцаря в латах, искусно выполненная в жести. Я заинтересованно потрогал забрало, которое громко лязгнуло, захлопнувшись само собой. Светка вздрогнула испуганно и выругалась на меня совсем не по-женски.
— Тут ваши спальни. Для вызова прислуги в каждом из номеров подключен телефон внутренней связи. Стоит только поднять трубку! — расхваливал шаровский замок Роман.
— И связь провели! — одобрительно покивала головой Янка.
— Не успели бы … — покачал головой Чухненко. — Связь тут была и раньше. С того момента, как Кенинги уехали заграницу, в начале двадцатых годов прошлого века замок отдали под тубдиспансер, просуществовавший тут до девяносто шестого года!
— Ой! — ойкнула Светка.
— Не бойтесь, тут все проверено и перепроверено многими специалистами. Здание и прилегающие окрестности абсолютно безопасны. Проведена полагающаяся в таких случаях дезинфекция.
— Уже хорошо… — я дернул ручку одной из спален. Заглянул внутрь.
На узком окошке висели легкомысленные занавески в красный горошек, широкая кровать под высоким балдахином, на которой при сильном желании можно было уместить человек пять, тумбочка, зеркало и стул. Все предельно аскетично и явно не гармонировало с окружающей обстановкой средневековья. Мебель по-моему вообще была из ИКЕИ.
— Уж как смогли все скомплектовать… — заметив мой недовольный взгляд, проговорил риелтор.
— Ничего страшного! — я захлопнул дверь обратно и повернулся к продавцу. — А где…
— Все сейчас покажем! Это санузел, — в конце коридора он распахнул неприметную узкую дверь. Внутри ничего особенного. Душевая кабинка, унитаз и раковина.
— К сожалению один. Так как времени было мало, а просьба Вячеслава Сергеевича поступила так неожиданно, — он нас боялся. Я взглянул на Чухненко, упрямо избегающего смотреть мне в глаза. Риелтор что-то знал, и это что-то его очень сильно пугало. Тем более странно, что он не рассказал о своих знаниях полиции сразу после первого убийства, а раз не сказал, то замешан, а раз замешан, то и знает, кто тут маньячит без продыху. Но, не будем торопить события, в конце концов надо еще поболтать в Шаровке с этим Михалычем — героем народных волнений и главарем охоты на ведьм.