— Постой же! — Константин Иванович догнал Марину у самого выхода, подхватил под руку, резко развернув к себе, поцеловал, впившись в нее, словно вампир в шею жертвы.
— Помада! — она пальцем стерла размазанный по лицу Константина макияж. — Твои орлы тебя не поймут, если ты выйдешь в женской помаде на все твое мужественное лицо…
Она рассмеялась и смех у нее был чистым и звонким. Словно звон первого весеннего ручейка.
— Плевать! Пусть завидуют, — коротко бросил начальник службы безопасности, — ведь они подкатывают к тебе? Кто-то, по-любому, делал непристойные предложения? Все лбы здоровые, молодые…Я их понимаю!
— Раз понимаешь, зачем спрашиваешь? — рассмеялась Марина, легко сбежав по осыпающимся ступеням. Она любила его дразнить. Константину Ивановичу тоже хотелось рвануть вслед за ней, и тело еще бы смогло, не такой уж он был и старый, раз такая красотка остается с ним, игнорируя предложения более молодых охранников, но во дворе толпилась шоферня, а при подчиненных он привык выглядеть солидно. Марина надела очки в золотой оправе, что придало ей еще больше шарма, оправила жилет и обернулась у самого начала дорожки в парк.
— Константин Иванович, — позвала она, и голос этот звучал, для вроде опытного в амурных делах мужика, не хуже одиссеевских сирен, — вы идете?
Возле машин кто-то заржал. Володька Ерохин — молодой придурковатый парень из пригорода Харькова. Взяли его по протекции за несомненные качества водителя. Константин уничтожающе посмотрел на него, а тот поперхнулся смехом, получил от своего старшего товарища заслуженный подзатыльник и затих.
Быстрым шагом начальник службы безопасности догнал Марину в темной аллее. О тротуарах тут и слыхом не слыхивали. Во времена Кенинга их еще не знали, а в наше суматошное время, когда обычным работягам жрать было нечего и зарплату не платили месяцами, руки как-то не дошли обустроить прогулочную зону для больных туберкулезников.
— Воздух здесь и, правда, какой-то другой… — проговорила Марина, глубоко вздохнув полной грудью, с которой возбужденный Константин уже не сводил глаз.
— Какой другой? — пересохшими губами спросил он.
— Более кислородный, что ли… — задумчиво произнесла Марина. Они уже углубились в лес достаточно. Со всех сторон их окружали старые липы, подрезанные особым образом, и росшие действительно вверх. Хоть в этом пройдоха риелтор не соврал…Одуряющий запах свежей весенней листвы сводил с ума, заставляя сердце учащенно биться.
— Костя, смотри! — позвала его Марина, присев возле огромного гладкого валуна, около которого все поросло желтой, еще не сменившейся после зимы травой. Бывший гэбист приблизился. Он уже давно снял галстук. Теперь он торчал из его кармана, неплотно всунутый внутрь.
— Как будто огромная галька… — Марина провела ладонью по черной гладко отполированной поверхности и игриво улыбнулась. — И теплый совсем!
Он все понял. Рывком посадил ее на валун, покрывая поцелуями ее шею. Девушка тихо застонала и прикрыла глаза от удовольствия, когда его язык коснулся ее груди.
— Костя…
Руки начальника службы охраны нащупали пуговицы на строгом жилете и начали их расстегивать. Они поддавались плохо, а он, не в силах больше терпеть, просто содрал Маринкины колготки вниз, подняв юбку кверху.
— Войди… — попросила она, но вдруг в тишине раздалось что-то, что насторожило Костика. Его чуткий слух напрягся, различив в шорохе листвы шелест чьих-то быстрых шагов. Он замер над девушкой. Напряженно вслушиваясь в голос леса.
— Что? — удивилась она, не ждавшая сейчас никакой осечки.
— Тих… — договорить он не успел. За его спиной мелькнула серая тень, едва заметная на зеленом фоне парка. Чьи-то острые когти, как бритвы вспахали его спину, поломали ребра и выскочили наружу. Фонтан крови брызнул Марине на лицо, испачкав блузку и жилет. Она задергалась под мужчиной, но Константин Иванович весил немало. Сдвинуть его было непосильной задачей для хрупкой девушки. Она заерзала на валуне, закричала, позвала на помощь. Тяжелое мертвое тело кулем навалилось сверху. Кровь заливала глаза, попадала в открытый в ужасе рот. Марина поняла, что захлебывается, захлопала ресницами, надеясь на чудо, но только увидела перед собой, чуть выше плеча Костика косматую морду с янтарно жёлтыми глазами, поросшую жестким почти седым волосом. А потом все исчезло Мир померк. Только боль в проколотой длинными когтями груди становилась сильнее. Она умирала.
Глава 3
ebooksa