Сосед был старым, но живым. Хороший дядька, интеллигентный и вежливый. Преподавал в строительном институте, уже несколько лет как был на пенсии.
Я открыл.
– Добрый вечер, Денис, – сказал сосед. В одной руке он держал вместительную сумку. – Позволишь войти?
– Конечно, – я посторонился. – Хотите выпить?
– Нет… – не слишком одобрительно оглядывая квартиру, сказал сосед. Честное слово, я старался держать всё в приличном виде. Даже выносил мусор раз в два-три дня. А на прошлой неделе вымыл пол. – Сердце, знаешь ли… Собственно говоря, я потому и пришёл.
– У меня, кажется, есть валидол, – сказал я. – Или «скорую» вызвать?
– «Скорую» я и сам могу, – сосед улыбнулся. – Нет, я о другом…
Он посмотрел на мачете, которое я держал в руке.
– Ты не мог бы по утрам заходить ко мне? – спросил он. Запустил руку в карман, достал ключи, протянул. – Дверь будет закрыта, но ты открой. Только вначале позвони. Несколько раз. Если я отзовусь или сам открою, то всё в порядке. А если нет… то ты открой.
Мы смотрели друг на друга.
– Я не хочу восставать, – сказал сосед.
– Но ведь есть шанс стать кваzи-человеком, – сказал я. – Говорят, это довольно часто случается. Я могу вызвать полицию, вас отвезут в… в санаторий.
Резервации у границы города, куда свозили восставших в надежде на то, что те возвысятся, сейчас открывали одну за другой. Капотня, Западное Бирюлево, Северное и Южное Бутово…
– Не хочу, – сказал сосед. – Ты лучше… заглядывай по утрам. А это вот… тебе…
Он поставил сумку на пол. Там звякнуло.
– Давно уже не пью, – пояснил сосед извиняющимся тоном. – Полный бар остался. Там и виски есть, и коньяк. Чего ты травишься дрянью всякой…
– Ну… я как-то… – начал я.
– Не хочешь жить, – кивнул сосед. – Я понимаю, правда. Но когда человек не хочет жить – это одно. А когда живёт… – он запнулся, – когда живёт неподобающе – это другое.
Я опустил глаза. Он меня не ругал, не указывал, не просил. Он мне был никто. Чёрт побери, я даже имени его не помнил! Пётр… Павел… Нет, не помню.
– Будешь заглядывать? – спросил сосед.