Вечером, как стемнело, у моих ворот появился Лауринь. Он, по счастью, внял моим указаниям и снова вырядился во что-то несусветное, но, несомненно, гражданское. Неизвестно, какого цвета эти тряпки были изначально, но теперь я о них могла сказать только одно: они темные, и на том спасибо.
– Доедем до Королевского моста, – сказала я лейтенанту. – Оттуда придется идти пешком. Впрочем, там не особенно далеко.
Лауринь молча кивнул, и мы отправились в путь…
Наше проникновение за посты охраны и непосредственно в Тюремную башню прошло до неприличия просто. Собственно, мимо постов мы прошли, почти не таясь, – тут я еще рискнула применить простенькое заклятие, отвлекающее от нас постороннее внимание. Правда, на всякий случай заклятие это взяла не из арсенала мага, а из ведьминских придумок. Точно так же вошли мы и в башню – между прочим, надо будет намекнуть Арнелию, что этакой охраны маловато. Мага, если он воспользуется хотя бы слабеньким заклятием, отследят установленные на входе приспособления, но они не способны засечь ведьму, даже сильную. С этим хорошо бы поработать. Хм… И как, интересно, я объясню Арнелию, откуда у меня взялись такие сведения? Или я решила пробраться в Тюремную башню под покровом ночи, чтобы убедиться в надежности ее охраны? Почему бы и нет, я всегда славилась эксцентричностью…
Вот внутри башни от заклинания можно было со спокойной совестью отказаться: все равно темно, а надзиратели по этажам лишний раз не ходят, благо следить тут особенно и не за кем.
Дараи я нашла легко, ее держали в камере на пятом этаже. Охранники, которым полагалось следить за ведьмой, прочно осели в караулке; впрочем, охрана и не была нужна, с ведьмой слишком хорошо поработали…
При слове «камера» в воображении обычно всплывает картинка тесной комнатушки два шага на полтора, с массивной, окованной железом дверью, прочным замком и решеткой на окне, ежели такое имеется в наличии. В Тюремной башне подобных роскошеств предусмотрено не было. Камеры, правда, были как раз два шага на полтора, и решетки тоже имелись, но и только. Кто знает, что может отчудить заключенный за запертой дверью, пусть лучше будет на глазах, решили те, кто приспосабливал Тюремную башню к ее нынешнему назначению, и, недолго думая, попросту отгородили прочными решетками небольшие – только-только развернуться – клетушки. Соломенная подстилка да голые стены – вот и вся роскошь.
Дараи сидела в углу, скорчившись и подтянув колени к груди. Теперь она уже не казалась моложавой благородной дамой, тщательно следящей за последними веяниями моды. Нет, сейчас она выглядела именно той, кем являлась на самом деле – старой ведьмой. Ее успели переодеть в платье из грубой серой ткани, седые волосы были распатланы и закрывали все лицо, запястья и щиколотки украшали массивные кандалы. У Дараи явно не осталось сил, специалисты Коллегии выжали ее досуха, а восстановиться она уже не успеет…
– Лауринь, – шепнула я. – Постойте у лестницы, если кто пойдет, дайте знать.
Лейтенант молча кивнул и пристроился на лестничной площадке. Я же подошла вплотную к решетке, за которой сидела Дараи.
– Сания! – позвала я шепотом. – Сания Дараи, вы меня слышите?
Ведьма вздрогнула и медленно подняла голову. Выглядела она ужасно, это можно было понять даже в неверном свете чадящего факела, с грехом пополам освещавшего этот участок коридора. Дараи теперь выглядела не на пятьдесят лет, а на все прожитые годы сполна. Прямо скажу, малопривлекательное зрелище.
– Вы?.. – Она, кажется, немного удивилась.
– Да. – Я присела на корточки, чтобы видеть лицо Дараи. – Я хотела задать вам пару вопросов.
– Нет… – Дараи вздрогнула всем телом. – Пожалуйста… не надо больше вопросов…
Тихо звякнули цепи – ведьма закрыла лицо изуродованными руками. Я только покачала головой: похоже, сперва специалисты Коллегии применяли традиционные методы допроса и только потом перешли к магическим…
– Вы им все рассказали, – сказала я утвердительно. – Об этом вашем таинственном знакомом.
– Да… – прошелестела Дараи.
– Тогда скажите мне то же самое, – попросила я. – Теперь-то вы можете это сделать, я думаю?
– О да… – Дараи хрипло рассмеялась, закашлялась и долго не могла отдышаться. – Я могу сказать вам то же самое, что сказала им, – я ничего не знаю о нем!