– Боже мой!
Мэри: – И он действительно так сказал. Я хорошо помню.
Помещение, раньше служившее складом «Грузоперевозок Олдерни», было слабо освещено масляной лампой, свисавшей с потолка на цепи. Ее света хватало только на середину комнаты, а стены оставались в полумраке. По стенам виднелись широкие полки, предназначавшиеся для хранения ящиков с малогабаритным грузом, а сейчас их содержимое скорее напоминало о Королевской коллегии хирургов: они были заставлены сосудами, в которых плавали части человеческих тел. Руки, ноги, части корпуса. Отлично сохранившиеся головы с закрытыми глазами, хранившиеся в прозрачной жидкости. Судя по их количеству, убито было куда больше пяти женщин! Одних голов было три, а руки и прочие члены Мэри даже считать не желала. У одной стены располагалась огромная клетка, очевидно, предназначавшаяся для хранения крупногабаритных ценных грузов. А сейчас там содержались зверочеловеки. Двоих – нет, троих – она видела ясно: их горбатые кривые фигуры стояли близко к решеткам. Но целиком клетку со своего места Мэри не могла разглядеть. В центре помещения, прямо под лампой, стоял операционный стол. Вокруг него сгрудились сам Прендик и двое зверочеловек – тот сгорбленный и длиннорукий, что привел сюда Прендика, и другой – огромный и лохматый, более всего походивший на медведя.
А на столе лежала Жюстина – как была, в белой ночной рубашке, – крепко привязанная ремнями к столу за лодыжки и запястья. Лицо ее было спокойным, взгляд устремлен в потолок.
Жюстина: – Я ждала смерти и готовилась вскоре предстать перед Господом.
– Их трое, – прошептала Холмсу Мэри. – Думаете, можно попробовать ее освободить? Человек-медведь выглядит сильным.
– Наверняка это не все, – отозвался детектив. – Мы не видим, что там в другой части комнаты. Будем смотреть и ждать. Нужно точно знать, с чем мы встретимся, прежде чем действовать.
– Ну что, Прендик? Ты справишься? – раздался низкий хриплый голос. Этого голоса Мэри до сих пор не слышала.
– Я не уверен, – ответил Прендик. – Замена мозгов – трудная операция. Моро бы точно сумел, но я не Моро. Она может и не пережить этого.
– Черт тебя дери! Ты все-таки это сделаешь, и все сработает, или я задушу тебя голыми руками!
В круг света шагнула фигура… человеческая фигура с вытянутыми длинными руками, словно желая показать Прендику, что его ждет в случае отказа. Увидев это чудовище, Мэри с трудом подавила вскрик. Она никогда не видела такого высокого человека – выше семи футов, – но больше всего в нем ужасал не гигантский рост. Рост был ужасен в сочетании с шириной плеч и толщиной рук и ног, покрытых вздутыми мышцами, как у циркового силача. Рукава его были закатаны до плеч, так что ясно виднелись вздутые на руках синие вены. Добавьте к этому мертвенно-бледное лицо, всклокоченные черные волосы, черные глаза, яростно вращавшиеся в глазницах… Никого более чудовищного Мэри не могла себе даже представить.
– Если ты меня убьешь, кто еще сотворит для тебя женщину? – возразил Прендик. Как он умудрялся сохранять спокойствие? Было ли тому причиной отчаяние – или крайняя усталость? Прендик казался изможденным. – Я могу сделать попытку заменить ей мозг. В любом случае это проще, чем создать женщину с нуля и целиком, как в твоем изначальном плане, безумном и неисполнимом.
– Придержи язык, а то я его вырву! Женщину для меня ты сможешь сделать и немым, а мне ты без языка будешь куда приятнее.
Прендик несколько секунд смотрел себе под ноги, наконец сказал:
– Хорошо. Я готов приступить, когда ты скажешь.
– Видишь, до чего ты меня довела, Жюстина? – Великан навис над ней, заглядывая ей в лицо. – Даю тебе последний шанс. Скажи, что ты меня любишь, что согласна вернуться ко мне по доброй воле, и я пощажу тебя.
– Я никогда тебя не полюблю, Адам, – отозвалась Жюстина голосом отстраненным, словно бы издалека. – Я не боюсь смерти и добровольно предпочитаю ее жизни с тобой.
Гигант отчаянно взревел, развернулся к клетке со зверолюдьми и ударил кулаками по железным решеткам. Зверолюди завопили – кто-то от страха, кто-то от ярости. Сгорбленный зверочеловек у стола подпрыгнул и издал крик ужаса, но человек-медведь остался невозмутимым.
– Ну что же! Прендик, приказываю тебе приступать к операции! Жюстина, когда мозги этой девчонки, гувернантки, сменят твой упрямый мозг, ты станешь безвольной куклой, готовой делать все, что я скажу. И я буду твоим Франкенштейном – я, а не проклятый отец, сотворивший нас обоих!
Он схватил с полки стеклянный кувшин, в котором в прозрачной жидкости плавал человеческий мозг.
ebooksa