Жюстина: – Когда Прендик убрал губку с эфиром, я снова смогла дышать. Я притворялась, что лежу почти без сознания, чтобы на меня перестали обращать внимание. Почувствовав, что одна моя рука свободна, я с ее помощью отвязала вторую. На меня все еще никто не смотрел, все взоры были обращены на Адама. Кроме, разве что, Хайда – тот бросил на меня быстрый взгляд, но не сделал и не сказал ничего, чтобы помешать мне освободиться. Я осознала, что ноги мои тоже свободны, не знаю, каким образом это произошло, – хотя я заметила краем глаза, что Хайд наклонился и шепнул что-то человеку-орангутану. Избавившись от пут, я скатилась со стола и бросилась к Кэтрин. Движения давались мне с трудом, меня тошнило от эфира, так что я едва могла держаться на ногах. Все это время я боялась, что Адам отвлечется от разговора и увидит меня. Но теперь, восстанавливая в памяти произошедшее, я ясно вспоминаю, что Хайд стоял так, чтобы заслонять меня от взора Адама. Хотела бы я знать…
Мэри: – И я хотела бы. Очень бы хотела.
Адам взревел от ярости и бросился к Жюстине. Прозвучал новый выстрел, за ним еще один. Это стрелял Холмс – нет, Ватсон, – нет, они оба, почти одновременно. Обе пули попали в Адама, и по его рубашке расползлось красное пятно. Он отступил на несколько шагов, прижимая руку к груди и глядя с чем-то вроде удивления, как под пальцами растекается кровь. На миг комната погрузилась в безмолвие, если не считать звуков, издаваемых зверолюдьми. Потом Адам поднял голову, усмехнулся и продолжил идти в сторону Жюстины – не так быстро, как прежде, каждый шаг явно причинял ему боль, но все равно он неуклонно приближался.
– Ты моя, ты всегда была моей! Ты это сама знаешь, Жюстина. Ты знаешь это в своем сердце, в глубине его ты любишь меня вопреки себе самой, как и я тебя люблю. Приди же ко мне сейчас, и покончим со всем этим. Твои друзья останутся живы, больше не будет убийств женщин. В этих убийствах виновна ты, любовь моя. Я убивал из-за тебя, вот и все. Но если ты придешь ко мне, если будешь любить меня, все будет исправлено.
Мэри подняла револьвер, прицелилась Адаму в голову и выстрелила. Отдача отозвалась болью в ее плече – она ждала этого, но все же сила удара была для Мэри неожиданной: ее едва не отбросило к дверному косяку.
Адам взвыл и упал на колени. Кровь заструилась по его лицу, заливая висок и один глаз. Он вытер кровь ладонью и теперь выглядел еще чудовищнее прежнего – с алыми разводами на лбу и щеке. Подняв голову, он хрипло спросил:
– Ты кто такая, чертова девка?
– Я – Мэри Джекилл, – ответила та. – Остановись, или я снова выстрелю.
Он запрокинул лицо и расхохотался.
– Дочка Джекилла! Вот это замечательно! Хайд, ты ее слышал? Дочка Джекилла с игрушечным пистолетиком в руках… – смех его перешел в завывания, и люди-волки начали вторить ему. Человек-медведь схватился лапами за прутья, сотрясая клетку.
Мэри подняла револьвер и снова выстрелила.
– Нет! – это был голос Ренфилда, стоявшего возле клетки. – Не надо! Он обещал мне жизни, много жизней! Столько, сколько я захочу, если буду хорошим! И я был хорошим, правда, хозяин? Я сказал, что это я убил тех женщин. Я сказал все, что вы мне велели, дайте мне теперь мои жизни, я заслужил!
Он развернулся к клетке.
– Что он делает? – спросил Ватсон. Тот угол помещения был слабо освещен – слишком далеко от центра, и свет настольной лампы туда тоже не доставал.
– У него ключ! – крикнула Кэтрин. Она видела в темноте куда лучше остальных, но было уже поздно – результат действий Ренфилда был очевиден. Дверь клетки с лязгом распахнулась, и зверолюди бросились наружу – все, кроме одного.
Волколюди приближались, готовые атаковать. Хотя и люди, они наполовину оставались волками и шли на врагов, скаля зубы и вытянув хвосты. Мэри приготовилась к следующему выстрелу.
Но Ватсон успел первым. Один человек-волк упал и начал, скуля, кататься по полу, второй прыгнул на Ватсона и вцепился ему в плечо. Ватсон закричал, и его крик ужаснул Мэри. Холмс заслонил ее от второго человека-волка, все еще держа на прицеле Адама, который выл от боли. Мэри поднырнула под руку Холмса. Комната превратилась в сущий ад, полная крика и хаоса, у Мэри болело плечо от отдачи, но она все равно смогла снова выстрелить – и попала человеку-волку в бок. Тот издал звук, похожий на лай, споткнулся и упал. Ватсон сполз по стене и свалился на пол, колени его подогнулись. Мэри склонилась над ним. Рукав его был порван в клочья, но хуже того – плоть под ним выглядела такой же порванной. Кровь лилась потоком, пропитывая ткань. Мэри боялась прикоснуться к ране, но нужно было что-то делать! Только вот что именно?
– Скажите мне, что я должна делать, доктор Ватсон, – попросила она. Доктор выглядел таким бледным, будто вот-вот мог потерять сознание. Кто-то потянул ее за подол платья. Мэри взглянула туда – это был человек-волк, еще живой, но явно умирающий. Он смотрел на нее умоляющими глазами зверя. Он не понимал смерти, не осознавал ее, будучи животным. Запрокинув голову, он жалобно завыл, и на миг Мэри ощутила жалость к этому несчастному существу. Но у нее на глазах истекал кровью Ватсон и мог умереть, если они поскорее не выберутся отсюда. Вот о чем сейчас следовало думать.
За спиной Мэри послышался какой-то звук. Что, снова зверолюди? Вроде бы их больше не осталось? Она развернулась и увидела стоящих в дверях Диану и Беатриче. «Спасибо, спасибо», – подумала она, сама не зная, кого благодарит – то ли Бога, то ли Диану, то ли их обоих.
– Думаете, что сможете совладать со мной? Со мной, Адамом Франкенштейном? – С другой стороны приближался Адам, весь в крови, но все еще живой, не отказавшийся от намерения добраться до Жюстины. – Вы можете убить этих жалких созданий Прендика. Убивайте их всех. Но со мной вам не справиться. Жюстина, слушай меня! Пойми наконец, что ты создана для меня! Ты моя навеки. Я лучше убью тебя своими руками, чем позволю тебе жить без меня!
ebooksa