— Тогда тебе и карты в руки!
Тем и закончилась эта неожиданная беседа с начальством.
Вскоре Фрэнк Оверли уже шагал по жаре, напоившей в этот полуденный час улицу. При этом он, как маску, нацепил обычное дурашливое выражение лица, входя в привычный для себя образ сущего пройдохи и пьяницы.
Однако первым и не с лучшей стороны оценил его перевоплощение проезжавший мимо полицейский:
— Эй, ты, подонок!
Уже под скрип тормозов, раздалось следом еще более строгое предсказание скорой разборки с бродягой в ближайшем полицейском участке:
— Что рожу корчишь?
Фрэнк шарахнулся от «Форда» в подворотню, потому что знал, что ему рано еще связываться с его водителем — сержантом Джерри Смитчелом. Это же, он, вне всякого сомнения, был, в качестве продажного фараона, уже давно значившийся в картотеке ЦФБ, как возможный человек дона Луиса.
Глава седьмая
Маршрут их будущего полета Бьенол рассчитал, еще готовя операцию по освобождению междухода из песчаного плена.
Тогда, еще только изучая данные, записанные в памяти бортового компьютера, он в одной из видеозаписей неожиданно наткнулся на знакомое изображение.
Его прямо как током ударило, когда увидел физиономию одного из пассажиров, промелькнувших в рассказе электронного мозга их межпланетного корабля о совместных научных разработках заговорщиков с обоих планет, как Сетелены, так и Терраты.
— А ну-ка, немедленно верни обратно эти кадры! — живейшим образом велел он своему ангелу-хранителю — электронному повелителю междухода.
Тот беспрекословно выполнил указание. Вернул промелькнувшее, было, изображение снова на экран.
В центральной рубке корабля ничто тогда не отвлекало Бьенола, занятого лихорадочными поисками выхода из положения. Всю свою волю, он направил на то, чтобы спасти мальчишку.
Хотя пора было подумать и о себе:
— Ведь сам, оказавшись в чужом для себя мире, да еще в засыпанном песком космическом корабле.
Но в ту минуту должен был еще заботиться и о находящемся рядом с ним умирающем мальчике. Тому же, — судя по всему, что удалось узнать из местных телевизионных и радиопередач, уже никто не мог помочь.
Так что на душе у Бьнола буквально кошки скребли. Сердце сжималось от дурных предчувствий.
И вот она: