Чаще всего это происходило в саду. А если «сбивался прицел», то и во внутреннем дворике лаборатории, отгороженном высокой каменной стеной от всего внешнего мира.
Более того, со временем вполне по силам стало уникуму перемещение и сквозь сталь, пластик, стекло. Вот только каждый такой случай искусственного возбуждения всякий раз давался все труднее и труднее:
— Нестерпимо болело тело, огнем жгло мозг, разламывало суставы.
Чему вовсе не удивлялся научный руководитель, однажды прояснивший Бьенолу секрет его собственных уникальных способностей.
— Объяснение феномена — в молекулярных связях, — услышал от него парень.
И в другом вопросе он уже ничего не скрывал теперь от подопытного «кролика».
— Чем чаще проводится эксперимент, тем больше оказывается погрешность восстановления клеток организма в конечной точке, — пояснил Концифик. — Но ничего, то, что тебе поручено — осилишь…
И вот окончены последние опыты. Опустела секретная база. Разъехались для выполнения особых заданий, многие ее прежние обитатели. А тех, что оставались на месте, начали все чаще приглашать для инструкций к высшему руководству.
Вызывали, и не раз, к самому верховному владетелю Ламару на долгие беседы участников предстоящей акции. Причём, как самого мыслителя, так и его ближайших сотрудников. Вот только самое главное — срок начала основной и самой важной операции все еще оставался для них неизвестным.
— Теперь дело за основным нашим оружием, — как-то в ответ на недоумевающий вопрос Бьенола проговорился ветеран карательных акций, Кавалер Заслуги капрал Садив.
Ветеран, оставаясь наедине со своим крестником Бьенолом, не скрывал особого к нему отношения.
И часто делился всем, что знал по существу дела:
— Наверное, не ведаешь, что у нас, правда, в другом месте, готовится кое-что страшнее, чем у этих злодеев на Террате.
— А что у них? — не смог скрыть своего любопытства крестник старого солдата. — Какую каверзу нам приготовили?
— Эти сведения, пацан, не для всех, — вдруг буркнул, как отрезал капрал Садив. — Потому держись-ка от них подальше, целее будешь!
Было то лишь вначале.
Потом настала пора перейти и это уровень секретности. На очередных занятиях, словно извиняясь за проявленную прежде грубость, ветеран диверсий все же решился на добрый поступок в налаживании отношений с учеником.
— Пойдем, сам увидишь!
После этого, оценив искорки интересов в выразительных глазах Бьенола, повел из казармы за собой этого бывшего чемпиона и рекордсмена, ставшего ныне простым исполнителем воли, послушным орудием в руках организаторов, невиданной до сих пор по своим масштабам и последствиям, межпланетной космической диверсии.
Пройдя немного, они снова оказались в том же самом кинозале, где у Бьенола когда-то состоялась первая, самая памятная встреча со стариком Концификом.