— Дай мне секунду передохнуть, и я попытаюсь найти Джека. Может быть, он знает, что делать.
— Оставайся здесь, ты же устал, — посоветовала Гвен.
— А ты? — возразил он, тяжело дыша, и кивнул на её руку. — Ты ранена.
— Ничего страшного, я переживу.
Оуэн покачал головой: было слишком много крови. Когда Гвен бросила взгляд вниз, она увидела, что вся её футболка пропитана кровью, и от одного этого зрелища ей стало не по себе.
— Дай мне взглянуть, — сказал Оуэн, бросив на землю свой МР5.
Гвен осторожно высвободила руку. Кровь уже начала засыхать, и футболка прилипла к ране — отрывая её, Гвен не смогла сдержать судорожный вздох.
Оуэн уже достал свою аптечку и дрожащими руками разворачивал бинт. Гвен вскрикнула, когда Оуэн повернул её руку, с неодобрением разглядывая глубокий продольный порез.
— Неприятно. Но могло быть хуже — рана в полудюйме от артерии.
— Как ни странно, мне от этого не легче…
Оуэн стал перевязывать рану.
— Это остановит кровотечение, но порез нужно зашивать. — Он поднял взгляд на Гвен и холодно улыбнулся. — Для тебя, дорогая моя, война окончена.
— А для тебя? Что произошло в Хабе?
Оуэн отвёл глаза, переведя взгляд на её руку, которую обрабатывал. Улыбка исчезла с его лица.
— Тош изобрела сыворотку — своего рода вакцину. Бог её знает, о чём она думала, она не врач. Полагаю, её образованность помогла ей найти решение. Эта сыворотка заставляет гомункулов выходить на свободу раньше, чем они становятся готовы к этому.
Гвен внимательно наблюдала за выражением его лица. Он морщился, и она хорошо знала, что это означает — Оуэну пришлось говорить о чём-то, о чём он не хотел даже думать.
По-прежнему не глядя на неё, он вытащил из аптечки шприц-тюбик с морфием, зубами сорвал с него колпачок и быстро и опытно воткнул шприц в руку Гвен.
— Ой, — сказала она.
— Это обезболивающее.
— Мне кажется, ты наврал.