Йанто ловко подхватил чашку, как только Тошико поставила её на стол, стараясь не касаться её краёв.
Глава восемнадцатая
Боб Стронг постепенно приходил к выводу, что он умирает. Ему пришло в голову, что следовало бы позвонить матери, однако он был слишком слаб, чтобы двигаться.
С кашлем он отхаркивал всё больше и больше крови — вязкие тёмные сгустки её смешивались с едкой слизью, от которой его тошнило. Он стоял на четвереньках, дрожа, словно испуганный пёс, выплёвывая всё большее количество красной мокроты на пол гостиной, когда раздался звонок в дверь.
Это был настолько обычный звук, до нелепости обычный, что Стронг чуть не засмеялся. Динь-дон! Затем он снова закашлялся, и к моменту, когда приступ прошёл и он вытирал дрожащие губы остатками рваного, расползающегося бумажного полотенца, он понимал, что не сможет даже добраться до двери, чтобы открыть, не говоря уж о том, чтобы задумываться, кто бы это мог быть.
Звонок прозвенел снова. Целую минуту Боб пролежал на холодном ламинированном полу, перепачканном мокротой с вкраплениями крови и заваленном старыми использованными бумажными салфетками. Когда в дверь позвонили в третий и четвёртый раз, всё более и более настойчиво, часть его полубессознательного мозга начала концентрироваться, анализируя ситуацию, находясь при этом в состоянии, подобном сну.
Может быть, это Оуэн Харпер, человек из Правительства.
Может быть, это он стоял за дверью. С лекарством или какой-нибудь вакциной. Или команда медиков, одетых в специальные костюмы и готовых отправить его в карантин. Боб подумал, что существуют специальные процедуры, протоколы для подобных вещей.
Каким-то образом он нашёл в себе силы подползти к входной двери. В прихожей ему с минуту пришлось пережидать очередной приступ кашля, а затем приложить усилия, чтобы встать на ноги, используя в качестве опоры дверную раму. Наконец он был на ногах, он чувствовал себя больным, голова у него кружилась — казалось, что мир вокруг него вращается, — а боль в груди и горле почти не давала ему дышать. Только теперь ему пришло в голову, что, если бы это были представители власти, представители службы спасения или ещё кто-то в этом роде, они, вероятно, уже выломали дверь и пришли ему на помощь.
Он посмотрел на входную дверь. По другую сторону матового стекла виднелся силуэт. Женщина.
Открыть дверь ему удалось не с первой попытки, потому что пальцы одеревенели и были мокрыми от пота. Он не мог как следует ухватить защёлку на замке. В конце концов ему удалось отпереть замок, и дверь открылась, явив его взгляду молодую, довольно привлекательную блондинку в плаще. У неё были странные, запоминающиеся зелёные глаза, которые он сразу узнал, несмотря на своё состояние.
— Саския?
— Здравствуйте, доктор Стронг.
И никаких «О Господи, вы ужасно выглядите, что с вами?». Только «Здравствуйте». Это было настолько нормально и неожиданно, что Боб почувствовал немедленный, фантастический прилив надежды и теплоты. Возможно, всё было не так плохо, как он думал, если она не отшатнулась от страха и отвращения, только взглянув на него. Возможно, он чувствовал себя хуже, чем выглядел. Однако потом он вспомнил, с кем имеет дело.
— Саския, — резко сказал он; в его горле всё ещё было полно мокроты. Понять, что имелось в виду под этим гортанным шумом, было сложно, и он с усилием сглотнул и начал заново. — Саския… Знаете, сейчас не время.
— Что-то не так? Вы не очень хорошо выглядите, доктор Стронг.
Действительно ли на её прекрасных губах мелькнула улыбка? И было ли в её глазах беспокойство, а не насмешка?
Стронг попытался заговорить, выкашлял очередную порцию слизи и оставил дальнейшие попытки. Саския Харден тут же шагнула к нему, протянув руки, чтобы помочь ему устоять на ногах.
Она привела его в гостиную, никак не прокомментировав царящий вокруг беспорядок. Помогла ему сесть в кресло.
— Отдохните немного.