– Мара! – Он схватил меня за плечи, быстро осмотрел: – Что с тобой? Ты ранена? – Хранитель обернулся к воротам и рявкнул: – Аноли! Противоядие!
– Не нужно, – прошептала я, пытаясь оттолкнуть Олдрика: – Я уже приняла противоядие…
– Интересно какое?
От холодного тона некромага я вздрогнула и, с неприязнью покосившись на Севира, прошипела:
– Кровь инкуба…
Некромаг расхохотался, а Генрих быстро посмотрел на Олдрика:
– Поторопи Аноли!
– Да где же она? – нетерпеливо проговорил хранитель.
Он погладил меня по голове и быстро направился к воротам, а я хмуро посмотрела на инститора:
– Зачем нам Красная птица иллюзий? Вижу, ты подружился с некромагом… – Оттолкнула Генриха и, пытаясь на дрожащих ногах шагнуть к Севиру, зло добавила: – Так попроси противоядие у него! Ты тоже отравлен…
Генрих обнял меня со спины и, прижимаясь ко мне небритой колючей щекой, простонал:
– Я уже принял его, Мара! И передал в гостиницу… где попросил находиться и тебя! Ох, Мара, Мара! Горе моё луковое… Ну почему ты всё время влипаешь в неприятности? – Он обернулся к воротам и скрипнул зубами: – Чёрт побери, Олдрик! Где Аноли?!
Я вырвалась из объятий инститора и, развернувшись, со злостью стукнула его кулаками в грудь:
– Сказала же, что не нужна мне злая птичка! Тем более, если ты уже принял противоядие. Я выпила кровь Лежки! Данья сказала, что кровь инкуба универсальное целительное средство…
Генрих схватил меня за руки и порывисто прижался горячими губами к запястьям.
– Что за чушь?! – высокомерно фыркнул Севир. Он насмешливо покосился на поскуливающего зверуна, пришпиленного к светящемуся неоновым светом дереву, и проговорил сквозь зубы: – С чего она взяла?
Направился к дереву, а я, заметив яркий фингал под правым глазом некромага, перевела взгляд на кровоподтёк на скуле инститора и приподняла брови:
– А что с вашими лицами?
Генрих мрачно ухмыльнулся и, прижав меня к себе, проговорил:
– Так… Мужской разговор. Ты как? Голова кружится? Слабость чувствуешь?