— Что с Иваном?
— Насмерть, — Юрий остановился, повернул назад. Тропинка узкая, шли по одному, я сразу за Олегом. Несколько поворотов — и вот нависающая скала, место Ивана, крайняя, самая дальняя, а внизу, на каменистом берегу Желчуга — он сам.
Иван успел сгруппироваться в падении, но — двадцать метров. Семь этажей по городским меркам. И — камень. Эксперт не требовался.
Брызги речного потока долетали до нас и морозили кожу.
— Как же это он? — Аркадий отвел взгляд. Зрелище не для шахматиста.
— Упал. Сорвался, наверное, — Юрий кинул взгляд на скалу.
— Не следует ли сообщить властям? — Александр Борисович, Александр Борисович! Вот тебе и концентрация.
— Каким властям? Где они, власти?
Да. С властями в горах сложно. И не в горах тоже. Военные патрули или самооборона — это есть. Но на падение со скалы они не приедут.
— С властями я улажу, — Юрий знает, что делает. — Составим акт о несчастном случае. Вот с телом проблема. Придется доставить в поселок. Я думаю, в Харыз идти смысла нет. Сегодня поздно, а выйти завтра — доберусь к ночи, опять дела не будет. Вот послезавтра машина придет, на ней и отправлюсь. Деньги понадобятся.
— Разумеется, — Стачанский разгладил лоб.
— Олег, принеси носилки. Они у входа в чулане.
— Хорошо.
— Может быть, подняться наверх, посмотреть? — подал голос Аркаша.
— Зачем? Впрочем, давайте. Только осторожно, и не все. Петр Иванович, вы пойдете со мной?
Ничего необычного наверху мы не обнаружили. Юрий осторожно подошел к самому краю.
— Наверное, голова закружилась. Все-таки горы. Или просто слишком близко подошел и потерял равновесие. Давай осторожно вниз.
— Нашли что-нибудь? — Аркаша нервничал.
— А что мы могли найти?
— Следы борьбы, например. Вдруг на него напали?