— Пришли на почту. Денег сейчас нет, истратил всё на другое — ответил Степан.
— Он шашку сегодня купил, настоящую казачью — прокомментировал болтливый по своей природе Павел.
Степан ничего не сказал на эту тему, а спустя пару секунд серьёзным тоном спросил Павла.
— А что Выдыш не приехал?
— Не знаю, он и не собирался. Странно мне показалось, что ты мне однажды выскажешь по матери, за этого Выдыша.
— Хотел высказать, но сейчас…
Степан не договорил, а через три минуты появился Борис, с ним в придачу были ещё двое человек.
— Креазотного сейчас видел. Носится на верхнем рынке, глаза вылупив. Сказал ему, чтобы приходил, но не с пустыми руками — сообщил Борис таким тоном, как будто приглашал Креазотного, не к Степану, а к себе домой.
Дальше своим ходом на первый план вступило шумное застолье, где разговор болтался, от одного к другому, не имея никакой четкой связи между темами. Множество бутылок поместились на небольшом по площади столе. Большая тарелка с пельменями уже успела один раз сменить свое содержимое. Табачный дым ползал по стенам и потолку, висел над разгоряченными головами споривших и просто смеющихся. Тональность повышалась с каждой порцией выпитого. Степан играл в этом, как обычно первую скрипку. Перекрикивал и ближних от себя и тех, кто был дальше. Очки в золотистой оправе постоянно спадали с его маленьких глазок, на такой же миниатюрный нос. Он поправлял их на место, тут же продолжал доказывать свою истину в последней инстанции. Напротив него сидел толстый мужчина с трех дневной щетиной, имевший, как и Павел, большую залысину. Звали его Николай и он в последнее время был главным оппонентом Степана в политических дебатах.
— Нет, ты не любишь родину! Я знаю, что не любишь, потому и разговор у нас такой.
— За что её любить? Нет, ты мне скажи, за какие такие достижения. Что она мне дала хорошего? — страстно не уступая Степану в громкости кричал Николай.
— Родина — одна! Понимаешь ты это, или нет? Одна — она! Какая бы не была — но она одна! Ты, что плохо живешь. Денег у тебя не хватает. Всё остальное тоже есть, так, кого хера вам надо! — наступал Степан, в очередной раз, теряя свои очки с положенного им места.
— А ты сам? Не очень что-то у тебя с материальным положением, а все рвёшь задницу на британский флаг за родину! — бил своими аргументами Николай.
— Чтобы родину любить ничего не нужно. Можно хоть бомжом быть.
Степан покраснел от напряжения. Жадно схватил стакан с выпивкой. На пороге комнаты появился Креазотный, но Степан, не обратив на него внимания, продолжил изливать наболевшее.
— Ничего у вас нет. Родины — нет! Врагов — нет! Всё хорошо, только тогда, когда деньги в карманах размножаются.
— А что в принципе в этом плохого — вмешался в разговор Сергей, который был самым уважаемым по статусу в этой компании, так как преподавал в местном университете.
Был он человеком либеральных взглядов, но имея спокойный характер и завидную выдержку, редко повышал голос, вступая в эмоциональные споры, которые так любил Степан.
— Плохого ничего, только не всё одними деньгами измеряется, а родина тем более — ответил Степан.
Креазотный по-прежнему стоял в проеме, лупал глазами и ждал, когда ему удастся вставить своё слово.
ebooksa