— Потому и не съели, что возможности не было, — хмыкнул оппонент, — а сейчас девочка им не по зубам, сама кого хочешь сожрет. Ты думаешь, мне легко с ней управляться? Тот еще подарочек.
— Да уж, подарок, — согласился Веденеев, — однако дела это не меняет, пока родственники Наталью не признали, в наследство она не вступит.
— Да ты что, Василий Николаевич, — Грабин аж привстал от удивления, — ты же только что сам видел, как они друг к дружке относятся. До крови ведь дойдет.
На это Василий Николаевич только пожал плечами, мол, его их проблемы не касаются.
— Вон значит как. — До Максима Петровича, наконец, дошло, какую каверзу задумал его оппонент. — Не хорошо поступаешь, Василий Николаевич, многим твое решение сильно не понравится, стоит ли это того, подумай.
— Каким "многим"? — Усмехнулся Веденеев. — Ты думаешь, кто-то там, — при этом он ткнул пальцем вверх, — не будет радоваться крушению очередной бизнес империи? Брось. Да и ты сам не веришь в ее будущее, иначе бы не стал так спешно тащить все с нее в офшоры. Думаешь, я не в курсе того, что ты оборотные средства ликвидируешь? Готовишь смену собственника через липовое банкротство?
Грабин дураком не был и подозревал, что за его действиями будут пристально наблюдать все кому не лень, но что настолько не ожидал, поэтому и не нашел что ответить на слова Веденеева.
— Вот так-то, — Василий Николаевич, хлопнул ладонью по ноге, — если бы ты честно взвалил все заботы по наследству на себя, не стал бы я ввязываться, а так…, да меня просто не поймут, скажут "старый" нюх потерял, и на зуб пробовать начнут. Сможешь предложить взамен что-то — предлагай, посмотрю, а так на жалость давить не пытайся, сам свою протеже хочешь по миру пустить.
— Хорошо, будем думать, — тяжело выдохнув, произнес Максим Петрович, — но сам понимаешь, без признания девочки наследницей мои возможности сильно ограничены, они вообще никакие.
— Однако до сегодняшнего дня, это тебе не сильно мешало.
— Именно до сегодняшнего, — горько усмехнулся Грабин, — оформление наследства и так сильно задержалось, а как только станет известно, что затянется еще, то мне ничего не останется, как скинуть будущие права наследницы на торги.
— Хочешь свару почище этой устроить? — Веденеев кивнул в сторону презентационного зала. — Валяй, я тебе уже объяснил свои мотивы, теперь твой ход.
К Галине в комнату, которую она использовала в качестве рабочего кабинета, Грабин ввалился мрачнее тучи, и та сразу поняла, что, несмотря на прекрасно выполненную девушками работу, сдвинуть дело с мертвой точки не удалось.
— Уперся? — Только спросила она, и когда он кивнул, продолжила. — Чего-то подобного стоило ожидать, родственников он решил использовать в качестве легитимного прикрытия, а когда не удалось, стал действовать напролом.
— Ладно, пора заканчивать всю эту комедию, — проскрипел Максим Петрович, — Завтра связываемся с клиникой в Германии и готовим Наталью к отправке туда. После ее лечения сделает заявление на продажу своих прав — "с худой овцы хоть шерсти клок". Если у нас не выходит пробиться через Веденеева, пускай он сам бодается с претендентами. Нанятая нами девочка больше не нужна, сильно ее не обижай, но и учитывай, что работа ее окончилась раньше срока.
— Жаль. — Психиатр вытащила из холодильника бутылку с настойкой. — Будешь?
— А что это? — Грабин заинтересованно посмотрел на бутылку, в которой на дне виднелись какие-то листочки и корешки.
— Настойка мелиссы и еще кое-чего, на самогоне, — пожала плечами Галина, давая понять, что вдаваться в подробности не имеет смысла, — успокаивающее, если одним словом.
— Давай, — согласился чиновник, — накапай грамм сто.
— Хм. — Максим Петрович, немного покатал на языке послевкусие от настойки. — А ничего так, рецепт не дашь?
ebooksa