Подняв бутылку с водой, он сделал затяжной глоток, избегая смотреть на зеркало напротив себя. Оно было лишь наполовину загорожено бутылками с напитками разных цветов, с которыми желудок определенно не может примириться, а его собственное лицо было тем, с чем не мог примириться он, даже не смотря на свое отражение.
— У тебя что, десять пар этих шмоток?
Сиденье рядом с ним, отодвигаясь, жестко заскрипело по полу, Джек вскинул голову и улыбнулся.
— Вроде того.
Катлер был одет в джинсы и свитер с ромбовидным вырезом; обычная одежда шла его неухоженному лицу и щетине. Сев, он кивнул бармену:
— Джек Дэниелс с кокой. Двойной. — Он посмотрел на Джека, наклонившего бутылку. — И еще одну бутылку того, какой бы хренью это ни было.
— Я думал, ты отвалишь от меня.
Катлер не то фыркнул, не то издал смешок и протянул бармену десять фунтов.
— Да уж. Куда мне еще деваться? Везде, куда бы я ни пошел, меня находят по телефону. — Он отпил почти половину своего напитка. — Так же, как у тебя утром, смею полагать.
— Твоими устами глаголет истина.
С минуту они сидели молча. Катлер вглядывался в блестящую темную жидкость с отражающимся в ней светом.
— Мы легко отделались сегодня. Если бы этот педик умер…
— Да, я знаю.
И Джек
— Это двадцать первый век, — пробормотал он, — где все меняется.
— Что? — Катлер посмотрел вбок.
— Ничего. Ничего существенного. — Джек вздохнул и вытянул спину. — Ничего такого, что бы не могло подождать. Хотя бы ненадолго. — Он отвернулся от своего отражения и посмотрел в уставшее лицо детектива. — Мне жаль, что мы не смогли по-быстрому позаботиться обо всем. Тебе может быть нелегко.
Катлер пожал плечами.
— Я видел это существо в деле. Твоя команда сделала все, что могла. Так что извинения не нужны. — Он осушил бокал и подал знак, чтобы его заново наполнили, прежде чем перехватил тень беспокойства в лице Джека. — Не волнуйся. — Он улыбнулся, но улыбка приросла к лицу, лишенному естественной теплоты беспечного человека. — Я буду аккуратен с этим. Но хотя бы позволь приговоренному посмотреть на смерть своей карьеры со стоящего того похмелья.
— Все настолько плохо?