Вот тут я и выдал:
— Вы чего, педики, что ли? Обнимаетесь, нежничаете. Вы бы еще поцеловались.
Оба парня смотрели на меня, как на идиота.
— Глейд, ты головой стукнулся? Или на тебя эксперимент так подействовал? — спросил беловолосый. — Ты же еще недавно сам хотел залезть в постель к Шариалю.
От его слов у меня едва глаза из орбит не вылезли.
— И это при том, что твой жених на границе гоняет нечисть, — подхватил темный, а мне резко поплохело.
Вот оно! То самое, что зацепило в воспоминаниях хозяина тела. Он там обнимался с каким-то типом, при этом тихо млея в его объятиях. Я чуть в обморок не свалился. Вот это я попал, так попал. И что же мне сейчас делать?
— Так с чего вдруг такое возмущение? — надменный голос вернул меня в реальности из самокопания и саможаления собственной персоны.
— Ненавижу педиков, — скривился я.
Они переглянулись между собой и Шариаль решил уточнить, с сомнением глядя на меня:
— А это что за звери?
Я стоял и думал, как им доступнее все объяснить. Но потом решил особо не напрягаться и сказать так, как есть. Чего мне перед ними распинаться?
— Это мужики, которые трахают друг друга, — едва выдавил из себя. Даже говорить об этом было гадко и противно. — Фу! Как можно подставить свою задницу?
— Ты часом мозгов-то не лишился? — зло спросил светлый. — О чем ты вообще говоришь? Мы создаем пары в основном только со своим полом, другого не дано. Так что, ты в следующий раз, прежде чем сказать, подумай.
— Почему в основном со своим? А женщины? — покопавшись в воспоминаниях и ничего там по этому поводу не обнаружив, решил поинтересоваться я.
Мне стало страшно от такой перспективы. Что же это за мир такой, что тут одни геи? Я уже не хочу здесь оставаться, верните меня обратно. Лучше я там стану калекой, чем тут голубым.
— Женщины? Их очень мало, да и к чему нам эти вечно визжащие и недовольные существа? — медленно отодвигаясь, пожал плечами Шариаль.
— Как к чему? А дети? — выдал я, казалось, весомый аргумент.
— Что дети? — не поняли оба парня. — Воспроизводить потомство может любой из супругов по договоренности, — решил просветить он меня.
Я окончательно завис.