Последние дни. Павшие кони

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да.

– Вы не могли бы позвать Млинко?

– Кажется, Млинко умерла, – сказал Кляйн.

– Кажется или умерла?

– И то и другое.

– Вы причинили нам много неприятностей, – сказал голос.

– Я ничего этого не хотел, – не смог удержаться Кляйн.

– Да, – ответили в трубке. – В таком случае вы должны помнить, что я скажу дальше. Мы всё еще идем за вами.

V

Позже, когда Кляйн добрался до разгрузочной платформы, то не мог взять в толк, как у него это получилось. Ясно вспоминался только первый этап. Кляйн положил трубку и решил обыскать карманы Млинко, но не успел даже согнуть колени, как понял, что потом уже не встанет.

Он посмотрел, нет ли на столике чего-нибудь похожего на оружие, но там ничего не было. Оттолкнулся от койки и медленно побрел к двери. Боль в глазу никуда не делась – она скорее постоянно давила, чем разрывала, если не делать резких движений плечом.

Он шаркал вперед, чувствуя себя так, будто идет под водой. У двери схватился за косяк, а потом перебрался через лужу крови. Дэвис лежал на боку, лицом вверх, шея у него была вывернута, горло перерезано. У него отрубили и забрали два пальца. Кровь, просочившись сквозь носки Кляйна, казалась теплой.

Он поскользнулся и чуть не упал, потом едва не отключился и начал снова падать. Пришел в себя, уже схватившись за стойку сестринского поста, на другой стороне которой сидели две медсестры, обе с перерезанным горлом, но их руки не лежали на виду – было непонятно, ампутировали им недавно пальцы или нет. Убили медсестру, чуть раньше отвечавшую на звонок. Вторую Кляйн не узнал.

Он оттолкнулся и двинулся дальше по коридору, дыхание вырывалось толчками, плечо пульсировало. В глаз снова как будто вонзили нож, острый и длинный. Все стало происходить рывками. Вдруг он оказался куда дальше по коридору, чем думал, и увидел в его конце дверь, а потом, не открывая ее, очутился на другой стороне. Вокруг мелькали какие-то лица – застывшие и статичные, словно вырезанные профили, всё искажали какие-то странные гримасы, они быстро появлялись и исчезали. Еще один коридор, пологий пандус вниз, потом узкая лестница, по которой Кляйн не столько шел, сколько скатывался. Когда добрался до подножия, то лишь каким-то чудом все еще был на ногах. Очередной коридор, теперь едва освещенный, череда сломанных коек вдоль стены, за ней – ряд закрытых синих баков. Затем двойная распашная дверь. Когда события вновь стали последовательными, Кляйн стоял, привалившись к забору, и глядел на решетку канализации под ногами в каком-то гараже для разгрузки. «И что теперь?» – спросил он себя. Вокруг было пусто, никакого транспорта. Если пойти вдоль забора в одну сторону, его ждала новая лестница вниз. По ней он мог спуститься, а потом подняться по наклонной подъездной дороге, ведущей к больнице. Она казалась не очень крутой, но Кляйн сомневался, что справится с ней. В другом направлении забор кончался перед зеленым мусорным контейнером. Между ним и стеной виднелась щель. Наверное, в нее можно было протиснуться.

Кляйн все еще решал, что делать, когда понял, что на дороге показались две фигуры, которые быстро приближались к нему, с каждым шагом тени за их спиной сокращались.

Он отвернулся и поплелся к контейнеру. Теперь слышалось слабое эхо их шагов. «Меня заметили», – подумал он, но все равно двигался вперед – как будто все медленнее и медленнее. Вблизи он видел щель лучше, но по-прежнему не понимал, поместится в нее или нет.

И когда добрался, выяснил, что нет.

Он протиснулся, насколько мог, и затаился. Здесь было темнее, но не так темно, чтобы скрыть его полностью. Его наверняка заметили. «А может, – говорил он себе, – они меня не ищут».

Они поднялись по ступенькам гаража и направились прямо к нему.

– Вы Кляйн, – сказал один из них, брюнет. У него не было глаза и большинства пальцев на руке. Другую заменял огнестрельный протез. Ухо тоже отсутствовало. Второй, блондин, слегка отставал, ему вроде бы ампутировали только ладонь – правую. В левой он держал пистолет.

Кляйн кивнул. Казалось, внутри его черепа один сплошной синяк.