Подобие жизни

22
18
20
22
24
26
28
30

— А товарищ овер совершенно не знает своего сына, — усмехнулся Влад. — С чего он решил, что после такого приключения паренёк успокоится? Наоборот, теперь его от рискованных ситуаций за уши не оттащишь. Даже если не станет следователем, займётся какой-нибудь наукой, которая предусматривает не сидение в лаборатории, а работу в поле.

— Смешно тебе, да? — заорал начслед. Судя по отсутствию реакции управителя, сисадмин убрал ограничение на агрессивные крики. — Чуть не потерял пацана, подвёл под монастырь меня, отдел, всю контору! Себе жизнь сломал! Влад, ты что, не понял? Тебя уволили!

Влад прекратил улыбаться, глаза стали колючими, злыми:

— Не ваши ли указания я выполнял, господин начальник? Может, посмотрим записи за сегодняшнее утро? Да заодно вышлем их в отдел внутренних расследований и взволнованному папуле?

— Ладно, чего ты, — сразу пошёл на попятный Иван, — ты же понимал риск. Сам согласился, я тебя не заставлял. — Голос его снова окреп. — И не предлагал бродить по окраине без охраны! В конце концов, я с тобой отправил секретаря, полётников и боевых роботов! Ты сам виноват!

— Ну да, не заставлял. Всего лишь рисовал мрачные перспективы для моих коллег. Если сейчас начнут разбираться, кто и в чём виноват, сократят всех от греха подальше. И тебя тоже, но на тебя мне плевать.

Кондратенко откинулся на спинку стула, опустил веки и устало сказал:

— Хотя ты прав, Сергеич. Не предусмотрел. Никаких эксцессов в четвёрке не было уже лет восемь. Самая спокойная окраина в этом отношении, вот я и лопухнулся.

— Все ошибаются, — пробормотал начслед. — Ты не думай, я тебя на улицу не выпру. В третьей поликлинике нужен начальник охраны. Будешь сидеть в тёплом кабинете, управлять — там всего три боевых робота на балансе. И с десяток уборщиков. Полторы тысячи в месяц.

Влад открыл глаза:

— Обойдусь. Надеюсь, я увольняюсь по собственному желанию, не по статье? Не хотелось бы терять рейтинг из-за твоей попытки усидеть на двух, точнее, на трёх стульях.

— Конечно! — В голосе начальника послышалось облегчение. — В общем, удачи тебе, Кондратенко. И это… извини. Я не думал, что так получится.

Владислав, однако, уходить не спешил:

— Последний вопрос. Что с моим делом? Если меня увольняют, отдел распускают, кто займётся дальнейшим расследованием?

— Ах, это. Дело закрыто. Вот что появилось в Сети полчаса назад.

Визуализатор снова ожил и показал слабо знакомого человека. Субтильный, в заношенной одежде, лохматый и небритый он тоскливо таращился в камеру и бубнил:

— Я, Овсов Рой Кириллович, две тысячи семьдесят девятого года рождения, проживающий по адресу…

— Погоди, это же сосед Петухова. Живёт этажом ниже.

— Угу. Ты слушай.

— … в здравом уме и твёрдой памяти признаюсь посредством своего управителя в совершённом преступлении. — Человек затравленно оглянулся и без запинок протараторил, словно читая: — В тот день мне захотелось выпить. Я знал, что Петухов утром заказал водку, так как слышал его беседу с магазином — мой балкон находится прямо под балконом Карла. У меня была глушилка управителя — подобный гаджет можно купить на окраине. Его я уничтожил с помощью рободворника. Как и альпинистское снаряжение, благодаря которому я смог залезть через балкон в квартиру жертвы. Он был подключён к виртуалу, поэтому я воспользовался плоскогубцами.