— Полностью с тобой согласен.
— А я буду ваших малышей баловать, — заявила Милли, перебивая лекцию фамильяров. Оба леопардика переглянулись и, смутившись, разошлись в разные концы комнаты. Вайлет устроилась на подоконнике, а Пятнышко — на стуле у стола Милли. В комнате наступила тишина. Несмотря на ночной переполох, все уже давно спали, и меня тоже клонило в сон.
Все утро я не находила себе места в преддверии встречи с Рондом. Меня знобило и кидало в жар, я нервничала и откровенно трусила.
— Может, не идти? — наверно уже в десятый раз спрашивала подругу, надеясь увильнуть от встречи или, наоборот, набраться решимости, чтобы пойти на нее.
— Не иди.
— Ну как же не идти, если он будет ждать?
— Значит, иди.
— Милли, я боюсь.
— Значит, оставайся дома.
Милли недовольно взглянула на меня, отрываясь от своих записей.
— Но он же, возможно, узнал что — то о моей болезни…
— Значит, ты обязана пойти.
— Милли, ты мне совсем не помогаешь!
Перестав вышагивать по комнате, я остановилась возле девушки и топнула ногой.
— Это ты мне совсем не помогаешь! — отбросив ручку, повернулась ко мне подруга. — Я, между прочим, пишу письмо нашему заместителю ректора. Если ты не забыла, в понедельник придет ответ из Совета. Значит, нам нужно подбросить письмо сегодня.
Милли прожигала меня взглядом, и весь мой пыл исчез.
— А может, не надо? — Затея была опасной, да и вторую часть плана мы так и не придумали. Милли решилась довериться судьбе и надеяться на анонимное письмо, написанием которого она и была сейчас занята.
— Вот тут сомнений нет — надо. Не можешь помочь — не мешай.
Подруга вернулась к своему занятию. Ручка быстро порхала по листу, то зачеркивая фразы, то дописывая слова.
— Ты бы лучше подумала, что наденешь на свидание, — пробурчала Милли, чувствуя на себе мой взгляд.