Эксперимент «Исола»

Голос фон Поста донесся до меня, еще когда мы только подходили к салону.

– …и тут я сказал ему, что сделать это нет никакой возможности. Но он настаивал. Даже слушать не желал, хотя…

Лотта постучала в дверь, тут же открыла – и мы резко остановились. Юн и Катя стояли в дальнем углу, Катя спиной к окну, Юн, опираясь рукой о стену, нависал над Катей, словно преграждая ей путь. Он стоял слишком близко к Кате, но это не бросилось бы в глаза, если бы не страдальческое выражение на Катином лице и не ее явное облегчение при виде нас.

– Отлично! Вот и тарелки!

Юн, судя по всему, отнюдь не чувствовал себя неловко. Он выглядел скорее довольным. Его явно не смущало, что он стоит слишком близко к женщине, которой это не нравится. Старая история.

Я не видела лица Лотты, но она выпрямилась и позволила себе долгий вздох, словно не в первый раз становится свидетельницей подобного. Да так, вероятно, и было. Конференции, ужины, застолья с выпивкой. Стремительно пьянеющие мужчины с толстыми кошельками и обширными привилегиями, пившие водку рюмка за рюмкой, становились все более непредсказуемыми и неосторожными, все более жадными и настойчивыми, все более склонными возложить вину на тех, кто скажет “нет”, и на тех, кто скажет “да”. Она сама захотела. Чертова ханжа. Несмотря на все государственные проекты, несмотря на программные документы о равноправии, воз был и ныне там.

– Ни в коем случае не хотели помешать, но мы пришли накрыть на стол.

Лотта решительно прошагала к столу и взялась за скатерть, сложенную на палисандровой столешнице. Катя, воспользовавшись случаем, шмыгнула мимо Юна, взялась за другой конец скатерти и помогла Лотте ровно постелить ее на стол. Я вошла и с понятными трудностями сгрузила колеблющуюся стопку тарелок на сервировочный столик. Юн так и стоял у стены, покачиваясь на каблуках и с бокалом в руке. Ему явно не приходило в голову предложить нам помощь.

Катя бросила на меня взгляд – подыграю ли я ей? – и громко сказала:

– Кто-нибудь знает, где бокалы? Здесь только рюмки для десертного вина.

Лотта, которая, похоже, считала своей обязанностью чуть ли не против своей воли брать на себя руководство, тут же клюнула:

– Я знаю. Мы сходим за ними на кухню. Идемте, вы мне поможете.

Лотта повелительно взглянула на Юна, который, кажется, сообразил, что “вы” относилось именно к нему. Когда они вышли, я как можно тише сделала несколько шагов, закрыла дверь в столовую и повернулась к Кате.

– Рюмки приготовила? – прошептала она. – Вот капли. Сделать это придется тебе. – И Катя протянула мне ампулу.

Секретарь достал прозрачную ампулу с крошечной пипеткой на конце и отдал мне. В желтом свете Стратегического уровня жидкость тоже казалась желтой.

– Это снотворное. Безвкусное, бесцветное. Чтобы человек уснул, требуется всего капля. Его преимущество – средство подействует в полную силу только через несколько часов.

Он посмотрел на Катю, словно чтобы та подтвердила правильность изложения медицинских фактов, а потом снова повернулся ко мне:

– Так что вы лучше присматривайте за своими бокалами.

– Мы накапаем его в десертное вино, – объяснила Катя. – Когда другие выпьют за ужином по паре бокалов, они уже не будут смотреть, пьет ли еще кто-то или нет.

– Хорошо, – сказал секретарь. – Тогда надо только капнуть по капле в каждую рюмку так, чтобы остальные не заметили. Снотворное не вырубит их окончательно, мы этого и не хотим, это было бы ошибкой, но даст вам возможность действовать спокойно, когда… Ну, когда придет время. И две капли – в рюмку главного свидетеля, не забудьте.