Мерценарий

После бешенной гонки Маадэра сильно трясло, резервы организма были почти полностью исчерпаны. Почти сутки не евший Вурм, выложившийся в ночной погоне не меньше его самого, сам походил на умирающую крысу, скребущуюся внутри черепа. Чтобы спасти их обоих ему пришлось потратить оставшиеся крохи. Теперь он ядовито ворчал и ворочался.

Но Маадэр сам слишком устал, чтоб злорадствовать. Шатаясь на подламывающихся ногах и щурясь из-за расфокусировавшегося зрения, он ковылял по улице, похожий на конечного нарко в пост-эффекте. Его отражение в уличных окнах выглядело как дьявольская маска — неестественная бледность, лопнувшие сосуды в глазах, отвисшая челюсть. Жуткая картина. Повезло еще, дотянул до Восьмого с его относительно приличными улицами. В Девятом он не прошел бы в таком виде и двух кварталов — обитатели Девятого обладают превосходным нюхом на чужую слабость. Такие же крысы, как и он сам.

Идущие навстречу люди старались на него не смотреть, иные даже спешили отойти в сторону. Перепачканный во многих местах и зияющий свежими прорехами плащ походил на рванину и тоже не вызывал у встречных доверия.

Маадэр петлял, перебираясь с крупных улиц на переулки, несколько раз внезапно менял направление или надолго застывал в тени карнизов. Загонщики Макарова сплоховали, но его следопыты могут взять реванш. В каменных джунглях города не так-то просто оторваться от целой своры обученных грамотных ищеек. А в том, что у «РосХима» такие есть, Маадэр не сомневался. Возможно, в скором времени громада Восьмого станет для него самого очень ненадежным укрытием.

Наконец он окончательно выдохся и привалился плечом к ржавой противопожарной лестнице в каком-то бетонном тупике.

«Дилетанты, — проворчал Маадэр, подкуривая сигарету трясущимися пальцами, — Я ожидал от старика большего. Если он так дрессирует своих ребят, неудивительно, что ему пришлось бросить службу в Конторе…»

«Заткнись, — голос Вурма сочился усталостью и презрением, — Если бы не я, ты свалился бы еще в „Целлиере“ и сейчас катался по полу в то время, как нано-пуля растворяла бы твои кости».

— Не думай, что я этого не ценю, — пробормотал он, ощупывая воротник плаща, — Вот же дьявол… Близко прошла.

В плотной ткани он нащупал разлохмаченную дырку. Совсем небольшого размера, такую можно заработать, наткнувшись в темноте переулка на выпирающий из стены гвоздь. Но Маадэр знал, что эта штука была отметиной несопоставимо более опасного оружия, чем самый большой и заточенный гвоздь. Коснувшись ее, он ощутил в подкладке плаща что-то небольшое, но твердое, размером с горошину. Вытащить эту горошину наружу в темноте непослушными пальцами было непросто, но Маадэр справился за полминуты.

— Смотри, какая красавица, Вурм.

На его ладони лежала нано-пуля, та самая, что чуть не угодила ему в затылок на лестнице «Целлиера». Дружеский подарок от господина Макарова, выглядящий совершенно безобидно и даже невзрачно — просто тусклая металлическая сфера немногим больше человеческого зрачка. Маадэр знал, что это не более чем маскировка, и на его ладони лежит то, по сравнению с чем любое ядовитое насекомое покажется безобидной букашкой.

Прочная металлическая оболочка требовалась только лишь для того, чтоб разогнать пулю до нужной скорости в стволе и придать необходимую кинетическую энергию. То, что находилось внутри, можно было рассмотреть разве что под электронным микроскопом и, возможно, на первый взгляд оно тоже выглядело вполне безопасно. Всего лишь комок сложных молекул аминокислот. Который, скорее всего, превратит человека в пропитанный энзимами ком разлагающейся ткани.

На Пасифе нано-пули все еще оставались дорогим и непривычным новшеством, но быстро приобретали популярность. На то ыли свои причины. Когда стреляешь нано-пулей, нет нужды целиться, едва заметная царапина уложит противника так же надежно, как и сквозная дыра в сердце. От попавшего в кровь химического реагента не спасет ни бронежилет, ни усиленные подпольными вивисекторами кости. Кроме того, нано-пули, в зависимости от начинки, обладали избирательным воздействием. Они могли стать причиной кратковременного паралича жертвы или же дезориентации, опьянения или мучительной смерти.

Маадэр задумчиво крутил в пальцах крошечную горошину, которая едва не оборвала в его теле те химические реакции, которые называются жизнью.

Он почти не сомневался в том, что эта пуля, предназначенная ему Макаровым, содержала тот же разлагающий яд, который достался Зигана. Профессионалы не убивают на виду у других. Скорее всего, под стальной оболочкой был заключен какой-нибудь мощный нейро-токсин, который в несколько секунд парализовал бы жизненно важные центры в коре его головного мозга. Едва ли кто-то из посетителей «Целлиера» удивился бы тому, что неопрятно одетый человек в плаще рухнул мешком на лестнице. Что вы хотите от мерценариев, господа? Всем известно, они поголовно сидят на кустарной дряни, которую добывают в подпольных лабораториях, в крови каждого из них — дьявольская смесь из всех разрешенных и неразрешенных наркотиков, а тут еще преклонный для мерценария возраст, стресс, хронические болезни… Жандармы не стали бы задавать неудобных вопросов, на их долю каждый день приходится по нескольку десятков куда более неприятных мертвецов — с размозженными головами или простреленной грудью.

«Мой бывший сослуживец, — должно быть, печально пояснил бы Макаров жандармам, — Всегда отличался неважным здоровьем, да и на шань-си налегал изрядно. Извольте видеть, к чему это привело беднягу…»

Постепенно, катая в пальцах невзрачный шарик, Маадэр приходил в себя. Сердцебиение унялось, артериальное давление снизилось, даже пульсирующие зеленые пятна перед глазами понемногу исчезали. Неприятные ощущения доставляла только тупая ноющая боль в затылке, но Вурм заверял, что она продлится не очень долго. Было еще что-то странное, какое-то очень знакомое и столь же тонкое ощущение — как будто тончайшая золотая иголочка прошла сквозь лобные доли мозга и теперь едва заметно вибрировала. Ощущение не было неприятным, оно что-то означало, но Маадэр не мог вспомнить, что. Думать было тяжело, мысли лезли плотными густыми комками, даже память подводила. Неизбежное следствие сильнейшего нервного перенапряжения.

— Не понимаю, — пробормотал он, пряча бесполезную нано-пулю в карман, — Все равно не понимаю.

«О чем ты?»

Вурм походил на уставшего пса, сжавшегося в свое конуре. Тоже безмерно изможденный и вымотанный, он спрятался где-то в затылочной боли и говорил неохотно, через силу.