Крысиная нора

— Ты, отрок, насчет луженой глотки поосторожней, — строго замечает Сергей Петрович, подловив меня в очередной раз на неприкрытой ментальной деятельности. — А про генеральские голоса… правильно мыслишь. Иной раз на вас, подчиненных, гаркнуть не грех. Распустились совсем… как же, с Визионерами сотрудничаете, со всякими ламами. А ваш начальник, генерал-лейтенант, ни ухом ни рылом…

— Гъялцен-ринпоче, между прочим, является наиважнейшей единицей всего личного состава войсковой части. Штатное расписание, кстати, утвердил сам Игорь Иванович[18]!

— Ну, если сам Угорь[19] утвердил…

Сергей Петрович остывает. Но все-таки просит рассказать о Мистере и тибетском ламе более подробно.

Я охотно выполняю его просьбу-приказ и рассказываю о прошлогодней памятной поездке в Тибет, посещении монастыря Ганден. Сообщаю я Ларину и о тех переживаниях, через которые мне довелось пройти при посещении этого подспудно памятного места, о встрече со своим гуру.

— Выходит, ты, Дима, в прошлой жизни был этим самым… — говорит тесть, по скверной привычке не выдавая своего знания темы и всех нюансов. — Ладно — ринпоче!.. Я все эти хитрые факты о тебе помню, просто хотел тебя прозондировать, — улыбается он.

— В чем именно прозондировать? — удивляюсь я.

— А не возгордился ли ты, мол, я — тулку Норбу, драгоценный, так, кажется, переводится термин «ринпоче»?

— Все-то вы знаете… — уклончиво отвечаю я и добавляю: — Как видите, я совсем не загордился.

— Вижу… — ворчит генерал-лейтенант. — У меня, к твоему сведению, должность такая: стараться понимать подчиненных по их поступкам и анализировать.

— Ага! Чтобы моделировать любую предполагаемую или неожиданную ситуацию, — подхватываю я.

— Соображаешь, отрок… — удовлетворенно крутит седой головой Сергей Петрович, затем его глаза вновь сужаются.

Это, как я знал, — предвестник неприятного поворота мысли.

Так оно и происходит. Ларин встает, почему-то ходит вокруг стула, «подаренного» Визионером. Видимо, его генеральские мозговые извилины как-то настраиваются на воспоминания об инфернальной личности, совсем недавно устроившей прямо здесь настоящий спектакль-показ.

— И мне, руководителю такого важного Управления в системе разведки, приходится выдавливать по каплям все сведения обо всяких там мистерах и белых ламах!

— Мы с Леонидом Михайловичем посчитали, что вы, Сергей Петрович, превратно поймете все эти рассказы…

— Я, выходит, ретроград! — взвивается Ларин, натыкается на «визионерский» стул и несколько остывает. — Через три дня я жду полнейший письменный доклад обо всей этой чертовщине, полковник Быстров! Это — в дополнение к вашему с Бурлаком устному объяснению всех этих памятных событий.

— Будет исполнено, товарищ генерал-лейтенант! — гаркаю я и вскакиваю, пожирая глазами начальника.

— Не ори так, наших дам напугаешь… — произносит, окончательно остывая, тесть.

Мы спускаемся в холл, где нас ждут «дамы»: Ольга Васильевна и моя Светлана. Экономка, тетя Клара, убирает со стола остатки пиршества.