— Значит посчитали нецелесообразным. Видимо, твое состояние контролировалось стационарными Хранительницами. Их много понатыкано и во дворце, и в самом Мифополе.
— Так, если ломать эту, описанную тобой систему слежения, то всем ее сотрудникам надо указать, как и в какой момент времени прекращается их рабочая деятельность, что делать с оборудованием и прочим имуществом… установить новый порядок взаимодействия различных служб и организаций… Это и в самом деле чрезвычайно сложно. Да одна только перестройка глобальной системы связи чего стоит!
Олмир подумал, что Ван с его любовью к различным ритуалам, дотошно расписывающим каждый шаг, идеально подходит для вакантной должности королевского помощника, отвечающего за разработку подзаконных указов. Может, предложить ему попрактиковаться немного на каникулах? Ему должно понравиться.
— Добавь еще реформирование системы страхования, изменение статуса многих медицинских предписаний… В общем, жутко сложное это дело. Требуется внести поправки в сотни, а то и тысячи других законов и должностных инструкций. Как говорится, «привести в соответствие всю систему законодательных актов». А еще надо решить проблему трудоустройства высвобождаемых работников. Люди не должны чувствовать себя ставшими ненужными, как бы «выброшенными на помойку». Их новый вид занятости должен быть интереснее и общественно более значим, чем прежний.
— Так, а если кто-то не захочет жить по-новому, расставаться с Хранительницей?
— Это его право, которое не должно ущемляться. Поэтому сохраняется часть наземных станций слежения. А Хранительницы связываются с постами мониторинга через спутники.
— Да… ясненько. Все эти бумаги про отмену Закона о мониторинге? Кто их готовил?
— Очень много людей. Мой секретариат, министерства здравоохранения и экономики… я даже не знаю всех, кто приложил к ним руку. Вообще-то говоря, возглавлять эту работу должен генеральный прокурор или специальный королевский помощник. Но пока не найдено человека, которого можно было бы поставить на эту должность.
— Почему?
— Канцлер говорит, что нужен особый талант.
Олмир вопросительно посмотрел на Вана. Тот почмокал губами, но промолчал. Повисла минутная пауза. Потом Ван встряхнул головой и сказал:
— Ладно, работай. Пока!
— Пока, — ответил Олмир и вновь углубился в чтение. Он с большим удовольствием бросил бы это занятие, да Кокроша как-то язвительно сказал, что ставить свою подпись на непрочитанный документ — первый признак плохого руководителя.
Позвонил Начальник королевского протокола и доложил, что дочь герцога Кунтуэского просит разрешения посетить дворец. Олмир лишь кивнул в ответ.
Последние подписи на прочитанные бумаги он поставил, торопясь на обед.
Обед
Званый обед начался как обычное протокольное мероприятие подобного рода. На сей раз приглашенными были в основном Служители — члены Коллегии, ректоры крупнейших университетов, руководство Академии генетики и ведущих психотерапевтических школ. Естественно, присутствовали и главы региональных наблюдающих советов. Всего человек пятьдесят. После того, как отец Вана, Жан Мерсье, снял с себя полномочия Председателя Коллегии, этот пост оставался вакантным, и обязанности главы Служителей поочередно исполняли члены Коллегии. Сейчас был черед Ионы Фара. Он и представил своих подопечных королю.
Многие из собравшихся были хорошо знакомы Олмиру, облик иных смутно припоминался. Среди последних был Герман Леверье, чье имя уже звучало в этот день неоднократно. Стараясь запомнить, Олмир внимательно рассмотрел графа. Перед ним в почтительном полупоклоне замер довольно импозантный мужчина с благородной сединой на висках и мощным волевым подбородком. Тонкие губы обрамляли жесткие складки. Как председатель одного из наблюдающих советов, граф не принадлежал касте Служителей и, естественно, не был облачен в сутану. Неброский костюм его скрадывал очертания тела, однако одни только кисти рук выдавали недюжинную силу.
— Что-то я не припомню, когда мы в предыдущий раз удостаивались чести пообедать в королевском дворце, — как бы между прочим произнес Иона Фара.
— Вы правы, Ваша Духовность, — ответил Олмир. — С тех пор прошло почти полгода.