Не искавшие приключений

Для жителей Ландрии события тех дней — страница в учебнике по истории. Даже не страница на самом деле — всего половина. Сухие факты, примерные цифры. Какие-то люди в далекой стране жили обычной жизнью — насколько она вообще может быть обычной по соседству с Сильверией. Вдруг эта жизнь закончилась. В тех местах каждую подозрительную травинку выжигают каленым железом. Барьер — не только стена, как можно решить по названию, прежде всего — широкая полоса абсолютно мертвой земли, пропитанной ядами, солью, Сущее знает чем — лишь бы не дать Дебрям пересечь ее. Мне довелось видеть куст, который умеет читать и писать на ландрийском, так что удивить смышлеными Дебрями, которые принесли землю с собой, меня невозможно. Увы, граничники к такому не подготовились.

Мертвые тела Дебри перерабатывают практически сразу, так что хоронить в итоге там было некого. Можно также вспомнить, что барьер прорвали ночью. Можно сказать множество общих фраз — это сумеет любой преподаватель.

Мало кто опишет то, что довелось увидать мне, единицы, на самом деле, ведь я наблюдала воспоминания маленькой девочки.

Вот бабка сдергивает ее с постели: Люути плохо соображает, прижимая к груди страшненькую игрушку — зайца, а может — тролля с ушами. Старуха в пестрой кофте, расшитой непонятными символами, разводит руки, описывает широкий круг — тот полыхает синим, холодным светом. У круге света — она и Люути, остальные уже не спасутся, старая ведьма в силах защитить одного. За пределами круга творится кошмар, не имеющий ничего общего с идиотскими описаниями Дебрей в страшилках.

Почему-то, когда заходит речь о разумных деревьях, их представляю такими как Джим, вот только он — исключение, порожденное Храмом. Его можно назвать забавным: использует ветки как руки, отрастил глаза-ягоды, ворчит и ругается, словно обычный старик. Дебри не говорят, не машут руками, их органы чувств не похожи на человеческие. Их действия в ту ночь не подчинялись каким-то эмоциям. Острые ветви пронзали тела людей аккуратно и методично — так человек накалывает на вилку зеленый горошек. Бабка велела Люути закрыть глаза. Та не послушалась, видела гибель семьи. Фраза "Ненависть отравляет душу" отдает лютым пафосом — если в такую душу не заглянуть лично. Отравляет, похлеще, чем землю — избыток соли.

Старая ведьма была очень мудрой. Она отослала внучку за тысячи миль от дома, надеясь, что той полегчает, если воспоминания не тревожить. Она не учла меня и Гортензию. Вот ведь как получается: спасаешь брата — ломаешь жизнь кому-то другому…

— Ваше Сиятельство, прошу: не наказывайте ее за… — я невольно коснулась челюсти, украшенной синяком. Канцлер пожал плечами:

— Дисциплинарное взыскание она получит не от меня, а от непосредственного начальства. Но работы ее не лишат, если вы о этом, барышня Ронда.

— Благодарю вас.

Пауза затягивалась. Мне не хотелось больше ни о чем говорить. Человек напротив меня терпеливо молчал. Молчание было чудовищно красноречивым: пока не скажу все, не сойти мне с этого места.

Я резко выдохнула:

— Ладно! Сдаюсь! Я видела… то есть, Люути видела эту… тень, как у маньяка в голове: плащ, капюшон, острые… что-то там. Буквально, мельком. Вдруг это моя персональная галлюцинация?! Меня, все-таки, били сегодня!

— Вы отлично справились, барышня Ронда, — канцлер снова тепло улыбнулся и похлопал меня по руке. — Ступайте. Оставьте записку — ее передадут вашей начальнице. Выспитесь хорошенько.

— А кто…

…и я обнаружила, что иду прочь от его кабинета.

"Вот же… Ну и пусть! Мы с Зи и без него разберемся, что за тараканы сидят у людей в мозгах!"

* * *

По лицу кондуктора было понятно: люди, выпрыгивающие из омнибуса на ходу, приличными барышнями не считаются. И просто барышнями — тоже, судя по сердитому "Еще бы брюки надела!" Кое-кто явно не в курсе, сколько дивных дел можно совершить в штанах из портьеры.

Выпрыгнуть на ходу, конечно же, стоило: не каждый день в магазинах бывают скидки на фамилиаров. Пусть даже с честным предупреждением крупными буквами "Осторожно, фамилиары бракованные!" Ну и пусть, зато скидки на них — просто загляденье. И я знаю, кто будет очень рад такому подарку.

Человек, впервые вошедший в лавку магических фамилиаров, рискует испытать легкий шок. Или тяжелый — тут уже только от человека зависит. Существа не навредят никому, а вот фобии… да, вполне могут. Если ты не готов к тому, что звери, птицы и… гмм… прочие тварюшки бегают, летают и ползают по магазину свободно, входить следует осторожно, с оглядкой. Тот факт, что свободный фамилиар имеет привязку к магазину, еще не значит, что существа не хотят с тобой пообщаться. В конце концов, они выбирают нас, а не мы — их.

Как же, наверное, была прекрасна жизнь до войны: среди фамилиаров встречались сфинксы, кецали, даже миниатюрные келпи… Для чего может быть полезна водяная лошадь, мы уже не узнаем — нет больше келпи. Нет и не будет драконов и сфинксов. Множество магических существ синуло безвозвратно, еще больше — на грани исчезновения, и это — еще один повод лично для меня испытывать неприязнь к достопочтенному де Стеррэ. Принципиально не верю, что химера напала на него первой. "Не бойтесь, дитя, чудовище уже не кусается!" — гордо сказал господин ректор, сделав акцент на "уже". Это был единственный раз, когда отец взял меня с собой в институт — взрослому с низким уровнем способности там делать нечего. Ничуть не жалею: работать под началом де Стеррэ — сомнительное удовольствие. Надеюсь, Ёршику оно не грозит, ведь это ради него я решила потратиться на…