Книга крови

– Я уже давно не библиомант, Фурия. Кроме того, дело скорее в том, что корабль ощущает тебя. Твой дед Кассий был в числе строителей корабля, вероятно, поэтому «Флёр» может распознавать отпрысков семейства Ферфакс, если встретится с ними. Или отпрысков семейства Розенкрейцев – это вопрос терминологии.

– Разве Федра не пыталась разбудить корабль? Она же праматерь библиомантики. Если у кого-то хватит на это сил, то в первую очередь у неё.

– Федра! – Зибенштерн пренебрежительно фыркнул. – У неё нет ни капельки библиомантической силы.

Фурия остановилась:

– Что?

– Пойдём дальше. Я всё тебе расскажу.

Они снова принялись взбираться по лестнице, покрытой коркой грязи. Светящийся шар над головой Фурии отбрасывал на ступеньки их зигзагообразные тени и освещал переливающиеся пятна плесени на стенах.

– Федра не та, за кого ты её принимаешь, – сказал Зибенштерн, когда они достигли верхней площадки лестницы и свернули в короткий коридор. – Она, несомненно, впечатляющая и сильная личность. Ей удалось объединить под своим командованием тысячи чернильных поганок и вести войну, о которой по сей день говорит весь мир библиомантики. Она привлекла в свои ряды несколько могущественных библиомантов и несколько моих экслибров, даже если сейчас у неё остался только один из них. Однако, – подчеркнул он, взяв паузу, – сама она библиомантом не является. И уж конечно она не праматерь библиомантики.

– Я думала, она…

– Да, она та самая Федра Геркулания, – перебил её Зибенштерн, приведя тем самым Фурию в ещё большее замешательство, – и в то же время это не она. Прошу прощения, что я тебя запутал. Ты знаешь, что Федра – экслибра. Но единственная книга, из которой могла бы выпасть реальная Федра, – первая «Книга творения», в которой я записал её историю. Та Федра, что правит там, снаружи, выпала из одной из тысяч книг, пересказывающих миф о ней, из одного из бесчисленных трактатов, написанных о ней библиомантами. Поэтому она – копия, а не оригинал, так сказать. И именно по этой причине у неё отсутствует дар библиомантики. Можно слепить из глины точную копию пистолета, однако он никогда не выстрелит.

Они дошли до двери, криво висевшей на петлях. За ней находился капитанский мостик «Флёр де Мари». Когда-то с трёх сторон здесь были широкие окна, однако сейчас стёкла были выбиты, в пустые рамы задувал ветер, разнося по помещению чёрные хлопья.

– Федра пользуется колоссальным авторитетом и, как никто другой, умеет настаивать на своём, но она никогда не была настоящей, той самой Федрой. Она – пересказ, интерпретация исследователя, написавшего книгу о возникновении легенды.

Фурия хотела убедиться, что правильно поняла Зибенштерна, поэтому решила уточнить:

– То есть экслибры являются точным воплощением персонажей, только если они выпали из книг, в которых эти персонажи впервые были упомянуты? Как Ариэль, выпавший из «Бури» Шекспира, а не из научного труда о трагедиях Шекспира, так?

– Совершенно верно. Наш мир оказался значительно сложнее, чем ты ожидала, согласна?

Она медленно кивнула, размышляя о последствиях этого факта. Федра была обычным смертным человеком и блестящим полководцем, но не богиней библиомантики. В данный момент это обстоятельство, кажется, ничего не меняло в положении, в котором находилась Фурия, но его стоило запомнить, прежде всего до следующей встречи с ней.

– Пусть это не вводит тебя в заблуждение: Федру нельзя недооценивать, – посоветовал ей Зибенштерн. – Здесь, в ночных убежищах, Федра забрала себе всю власть, какую только можно себе вообразить. Армия чернильных поганок слепо повинуется ей, и этот экслибр тоже на её стороне. К нему следует отнестись со вниманием. Ты с ним уже познакомилась: это он подобрал тебя между страницами мира и принёс сюда. Он – правая рука Федры.

Фурия плохо помнила экслибра, которого вместе с чернильными поганками встретила среди золотых сетей. Тощая фигура в тёмном облачении, чья грудная клетка на её глазах распахнулась, словно книга, обнажив кипу страниц. Он был вторым экслибром из книг Зибенштерна, которого она встретила на своём пути; как и Изида, он был живой книгой в человеческом обличье.

– Его зовут Ментана, – сказал Зибенштерн. – Я боюсь, что этот персонаж нельзя назвать моей большой удачей, однако…

– Ментана? – перебила его Фурия. – Герцог Ментана?[5] Негодяй из «Фантастико Фантастичелли…»?