Экспат

— Есть!

Подавив инстинкты, Эрнест выдернул из ножен штык–нож и несколько раз со всей силы ткнул в руку. Раздалось шипение, тварь размоталась и начала вертеться на полу, забрызгивая всё ихором. Не обращая внимания на боль, Эрнест выдернул из кобуры лазпистолет и прикончил тварь длинной серией выстрелов. На иное время не оставалось — с короткого козырька свесилась вторая и попыталась схватить отвлекшегося на очередного арахнида напарника. Короткая очередь, она упала.

— Что это за хрень?

— Падальщики приперлись! Кордула не видел никогда, что ли?

— Бог миловал! — покачал головой Эрнест, и продолжил стрелять из пистолета в облако из хлама, зелени и овощей — один арахнид пытался прорваться прямо через лотки и добрался до окна, даже успев повредить хлипкую стенку под ним. Двое сородичей попытались развить успех, но даже не дошли до лотков. Ещё одна пара развернулась и ринулась в соседние проходы, видимо, сменив намерения. По ним патруль уже не пытался стрелять.

Остальные джосеры как–то закончились сами собой. Не пришлось даже вызывать ударный дрон. Через минуту после того, как улица очистилась от живых, пришлось уделить внимание руке. В одном месте укрепленная ткань рукава оказалась прокушена, ещё в одном уже сам Эрнест умудрился слегка повредить её ножом. Раны сочились кровью и чем–то отвратительно–зелёного цвета. Аптечка вскрыта, универсальный антидот растекся по венам горячей жидкостью. «Комариной мочой» — сверху, по ранам, отполировать укольчиком обезболивающего. Два шприца отправились в угол, а баллон с ферментом — обратно в аптечку.

— Как сам, триста первый?

— Зацепили слегка, но жить можно, — поморщился напарник. Ему досталось куда больше: броня помята, винтовка дымится от перегрева. Когда только успел?.. — Ты глянь, кажется, вылезла противостоящая сторона.

Действительно, из примыкающих проулков стали просачиваться мрачные оборванцы с различным хламом в руках.

— Напоминаю, что против хартийцев запрещена стрельба на поражение при отсутствии опасности… — забубнела диспетчер, но Эрнест не стал дожидаться блокировки оружия. Он кивнул напарнику и кинул газовую гранату. Голубое облако, надсаживающийся кашель. Кто–то стал блевать прямо на месте. Вскоре кашляющая толпа рассеялась. На время.

Потому что через каких–то пару минут облако стало рассеиваться. Слишком быстро.

— Триста первый, поддай газку.

Напарник молча размахнулся и кинул гранату. Перелет — облако попало за приземистый сарай напротив, вызвав поток ругательств. И не пресекая подползание толпы.

— Вторую!

— Вторую я ещё в соседнем районе израсходовал на мародеров.

— Светошумовые хоть остались?..

Триста первый не успел ответить. Откуда–то сбоку в поле зрения вбежал молодой парень. Он с гримасой ярости выдернул пистолет–пулемет и заорал:

— Сдохните, псы цепные!

Уже разворачиваясь в его сторону, Эрнест понял: пацан целится и палит в напарника, даже не успевшего среагировать. Две очереди. Треск лазерных разрядов и грохот выстрелов слились в один звук. Через мгновение два тела грохнулись. Одно из них — в броне костяного цвета.

— Триста первый? Ох, дерьмо…