– Энни увлечена живописью, Мадлен – книгами, а отец – новым артефактом. – Едва мама замолчала, как я услышала душераздирающий крик и звон посуды, а затем мамин строгий голос: – Алирия, прекрати верещать и прибери за собой!
– Что происходит? Почему Алирия кричала? – Я даже привстала с подушки, пытаясь собраться с мыслями.
– Не бери в голову. Мне стоило предупредить слуг о поднятии Джингилса.
– Джингилс умер? – Перед глазами встал образ конюха, который учил меня сидеть в седле.
– Неудачно упал со Стремительного. – Мамин голос был полон грусти и сожаления. За столько лет, что Джингилс проработал в нашей семье, мы успели не только оценить его по заслугам, но и искренне полюбить.
– Ты его подняла?! – Я была возмущена до глубины души! Как отец позволил подобное?
– Эмилия, у него не было семьи, самыми близкими для него были лошади, и я уверена, он был бы рад дать свое согласие, если бы я могла у него спросить!
– Но ты не знаешь наверняка! – Образ истинной леди в лице моей матери таял на глазах. Как много мы не видим, ослепленные любовью к родным! Прав был папа, говоря, что у некромантов нет ничего святого.
– Отец знает об этом?
– Эмма, но разве я могу показать недоделанную работу? – Я еле сдерживала злость, больше всего мне хотелось связаться с отцом и открыть ему глаза на мамины эксперименты.
– Кстати, Эмма, а от зомби графа Флеминга идет неприятный запах?
– Неприятный запах?
– Запах разложения, например?
Я убрала руки от кулона, прерывая связь, больше говорить с мамой я не могла. Боюсь, я окажусь слишком несдержанной в высказываниях. Пройдя несколько кругов по комнате, я схватила список и карту академии, спеша в библиотеку за учебниками.
На протяжении всего пути я пыталась успокоиться, но возмущение было слишком велико. Одно дело, когда маг сам, еще при жизни, дал согласие на поднятие, или заключенный не успел отработать свое наказание, но взять и поднять бывшего слугу! Это не просто некрасивый поступок, это нарушение закона. Когда папа узнает, он придет в ярость, мама ведь обещала ему держать себя в рамках правил. В прошлый раз, когда она случайно подняла целый склеп родственников первого советника Императора, нас спасло только чувство юмора того самого советника. Боюсь, в этот раз оно нам не поможет. Вот не зря папа запретил маме заниматься практикой. Теперь я его понимаю, а раньше жалела маму. Считая, папу… Да, перед ним я определенно виновата.
Тяжело вздыхая и время от времени сверяясь с картой, я пришла в библиотеку. Адептов было еще мало, все–таки первый день отбора, да и прошла экзамен в числе первых.
– Доброе утро, – вежливо поприветствовала я женщину–библиотекаря.
– Доброе, – без энтузиазма ответила она мне, оторвав взгляд от картотеки. – Первый курс? Давайте список учебников.
Я молча протянула лист. Что–то все здесь какие–то недружелюбные, что комендантша, что библиотекарь, надеюсь, преподаватели лучше. От этих мыслей эйфория выветривалась, просто исчезала, растворяясь в хмурых взглядах и недовольно поджатых губах. Ощущение чуда и радость от поступления – тоже.
Пробежав глазами по моему листику, библиотекарь повернулась ко мне спиной, так что я смогла рассмотреть ее длинную толстую косу. Несколько взмахов руки, и к женщине со стеллажей устремились пять книг. Маг воздуха умело опустила стопку на столик рядом со мной и, положив сверху мой список, громко сказала: «Следующий!»
ebooksa