– Вы не замечали каких-то изменений в поведении дочери за последние две недели?
– Да. Замечала, – женщина как будто очнулась, ясным осознанным взглядом осмотрела Василису. – Вы знаете, Диана была целеустремленным трудоголиком. Она копила деньги себе на Кембридж. Мечтала изобрести что-то великое, полезное. Прославиться этим. С ней всегда было нелегко. А в последнее время она стала какой-то яростной и агрессивной. Почти не спала. Все время работала на своем ноутбуке.
– Можно взглянуть на этот ноутбук?
– Его забрали сегодня утром.
– Кто?
– Сотрудники Чоп.
– У нее были друзья? Подруги?
– Да. Диана всегда была компанейским ребенком. Вы бы видели, какую она новогоднюю вечеринку закатила этой зимой. А потом все эти ребята куда – то пропали. Перестали к ней ходить.
– У нее был парень? Сами понимаете, первая любовь, подростковая привязанность, симпатия?
– Да-да. Владик Колпаков. Судя по фото, которыми Диана делилась соцсетях. Они были немного ближе, чем просто друзья.
– То есть вы с ней это не обсуждали? Какие у вас были отношения с дочерью?
– Я виновата перед ней. До того, как мы сюда приехали, я вела нетрезвый образ жизни. Постоянные гулянки, вечно пьяные сожители, которые менялись, как перчатки. Не до дочери было, как вы понимаете. Диане приходилось учиться самостоятельности с ранних пор. Когда мы приехали сюда, меня вылечили от зависимости. И я поняла, что свою дочь потеряла безвозвратно. Она научилась жить своей жизнью, не обращая на меня никакого внимания.
– В общем, делала то, что хотела.
– Именно так. Но она не была аморальным человеком. На школьных родительских собраниях ее всегда хвалили. У нее были хорошие друзья из приличных семей.
– А вы знали, чем она занималась на работе? Какие проекты вела, над какими изобретениями трудилась?
– Нет. Что вы? Да я бы и не поняла ничего.
– Вы думали о том, почему ее… убили?
–Кто знает, – ответила апатично женщина, глядя перед собой.
– Спасибо вам за беседу, – Василиса наклонилась и пожала ей руку в знак сочувствия. – Держитесь.
Мещерякова горестно поджала губы и кивнула.