– Я знаю! ― нервно воскликнула Леа. ― Но у нас есть и хорошее. Мы выжили, мы справились. Мы помогаем друг другу. Мы не оскорбляем друг друга. И не считай людей полными дураками!
– Ну да, конечно, ― вполголоса возразил Харуун.
– Есть вещи, которые нельзя так сразу отбрасывать, ― продолжала Леа. ― Нужно аккуратно, понимаешь? Но ради нашего ребёнка это надо сделать. Клянусь, я не позволю ему умереть! Да гори синим пламенем вся эта статистика, если из-за нее моего ребенка отнесут в лес!
– Да, ― согласился Харуун, мимоходом вспомнив о Кайре. Глаза у него закрывались.
Леа остановилась, глядя на него с состраданием.
– Иди и ложись, ― сказала она. ― Набегался уже, сутки на ногах.
Она помогла Харууну стащить измазанные в грязи сапоги и уложила в свою постель. Сама она не ложилась, хотя могла бы, ведь для неё ещё оставалось место. Харуун укрылся хорошо знакомым ему одеялом с запахом какой-то душистой травы. Глаза его закрывались, и через несколько минут он уже крепко спал.
Леа задумчиво посмотрела на него и вышла из дома, остановилась на крыльце. С востока небо уже светлело. Возле храма по-прежнему молились жители, стоя на коленях прямо на земле. Издалека Леа различила с краю большую тёмную фигуру Офелии и рядом с ней маленькую ― Йена. Она видела, что уставший Йен хотел подняться, но Офелия с силой нажала на его плечо и заставила снова склониться перед мощью всесильных богов.