— Несомненно. Очень на тебя надеюсь.
Сильвер поднялся из кресла — одним плавным, грациозным движением.
— До свидания, господин Локхони.
— До скорого, Сильвер.
Тёмный эльф вышел и закрыл дверь.
Локхони откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул. Сказать по правде, он не знал, что и думать. Возможно, киллер набивал себе цену. Возможно, ему и впрямь было нужно подумать. Сам Локхони, скорее всего, на его месте так бы и сделал. А потом, возможно, напился.
«Чего уж гадать, — подумал он. — Чужая душа — потёмки».
Тролль хмыкнул и потянулся за стаканом.
Сильвер удалялся от «Купели зла», шаг за шагом погружаясь в темноту ночных кварталов. Здесь он чувствовал себя в своей стихии. Здесь он мог расслабиться, принять своё настоящее обличье — ночного хищника, которому пока в Торменторе не было равных.
Пару раз к нему приближались некие субъекты с разных сторон, однако каждый раз скрывались бегством, стоило только уличным огням блеснуть в солнцезащитных очках. Жаль. Сильвер был не прочь поразмяться.
Рассказ Локхони его заинтриговал. Настолько, что любые попытки выбросить его из головы оканчивались полным провалом. Впрочем, Сильвер знал одно средство.
Посетители, все как один, умолкли на полуслове. Сильвер вошёл, тут же отступив в сторону от освещённого проёма. Лица завсегдатаев бара в большинстве были ему знакомы.
Стоило ему появиться в «Бриллиантовом черепе», как немая сцена повторялась раз за разом. Это напоминало Сильверу старые фильмы о далёком прошлом Западного Континента, когда главный герой — циничный ковбой с сигарой в зубах — входил в салун, битком набитый отъявленными головорезами.
История циклична.
Вот только Сильвер курил очень редко. Табачный дым мог испортить тонкий нюх.
Тёмный эльф прошёл в угол и сел за персональный столик — спиной к стене. Посетители тут же вернулись к своим разговорам, еде и выпивке. Кое-кто, впрочем, нет-нет да бросал на киллера странные взгляды, в которых, впрочем, не было ничего вызывающего.
Иногда Сильверу казалось, что все они приходили сюда только ради того, чтобы поглазеть на него. Возможно, это самолюбие пело в нём любимую песню.
Возможно, он был прав.
Расторопный официант подбежал к столу, наклонился:
— Добрый вечер, господин. Что пожелаете?
ebooksa