Карты судьбы

— Оплатит, — мне не остается ничего, кроме как согласиться.

— Ура, мы летим в Лондон! — все‑таки, Арамис мне иногда напоминает большого ребенка.

— А я тогда закажу билеты прямо сейчас, — даже вечно серьезного Виталия захватила общая волна энтузиазма.

Четыре дня до поездки пролетели незаметно: учеба продолжалась, а я, чтобы компенсировать пропущенный день, увеличил нагрузки на командных тренировках. Так что и ночи пролетали быстро: стоило нам добрести до кровати и упасть, как сознание моментально отключалось. Но оно того стоило: за такое короткое время удалось поднять температуру пламени до шестисот градусов и увеличит длину комбинации до шестнадцати секунд. А с серебряной картой, что‑то мне подсказывает, тренировка пойдет еще быстрее.

В самолете меня укачало, не помогли даже леденцы: на самом деле, даже обидно, в сражениях с вестибулярным аппаратом у меня все в порядке, а стоит сесть в этот крылатый гробик, как все отказывает напрочь. Немного компенсировал впечатления от перелета тем, что за такси мне платить так и не пришлось — за нами прислали машину.

За полчаса неспешной езды, так и не заехав в сам город, мы добрались до дома Эммы, вернее не ее, ведь Натаниэль же ей не родной брат. Назвать это просто домом не поворачивался язык: особняк с садом и огромной территорией, практически в черте города. Наверно, стоит такое удовольствие не мало. Интересно, а у меня когда‑нибудь такой будет? Пусть не такой большой, просто, свой дом, где тебя будут ждать родные мне люди.

— А я думал все будет в церкви происходить? — случайно подумалось вслух.

— Тренировочная свадьба действительно проходила там, но, во — первых, мы опоздали, а, во — вторых, это семейное мероприятие, так что вас бы туда всё равно не пустили. А вот сейчас будет открытый банкет, так что сможете походить, погулять, отдохнуть, — она явно хотела добавить напоследок что‑то язвительное, но почему‑то сдержалась.

Пару минут постояв стесняющейся кучкой, мы потихоньку разошлись в разные стороны. Сергей с Виталием отправились смотреть картины, у них папа художник, и они увлеченно обсуждали, оригиналы или копии висят на стенах. Эмма упорхнула с какой‑то шумной девичьей компанией, а мы с Арамисом оккупировали столики с едой. Больше всего меня поразила дыня с вяленым мясом, необычный, но очень затягивающий вкус. Я съел около двадцати порций, прежде чем нашел в себе силы отойти от этого стола. По — хорошему, надо бы пройтись по залу и попробовать найти моего торговца, чтобы быстро получить карты и сбежать отсюда. Но почему‑то так страшно смотреть на лица вокруг: каждый раз боюсь, что это окажется она, а я вдруг понял, что совсем не готов снова с ней встретиться.

И только собрался безвольно встать и сбежать, как Эмма нас всех вместе собрала и притащила в самую большую компанию в зале, сердито выдохнула и треснула по спину одного из стоящих перед ней людей.

— Брат, наконец‑то вы закончили, я уже заждалась! — Натаниэль, сколько я его не видел, а он совсем не изменился, — Давай я тебя познакомлю с моей командой.

— Эмма, — сердито поджала губы стоящая рядом женщина неопределенного возраста, — Мне кажется, обучение в России плохо сказалось на твоих манерах.

— Да, ладно, тетушка, — принял удар на себя Натаниэль, — Эмма всегда такой была, и я рад, что она ни капли не изменилась.

Закончил он, уже повернувшись к сестре. А что‑то общее в них действительно есть: не в том, как выглядят, а, скорее, в том, как говорят, двигаются. Самый известный в мире человек в этот момент развернулся к нам и принялся с интересом рассматривать.

— Приятно познакомиться, вот значит, как выглядят люди, которые смогли понравится моей сестре. Обычно она милая, но за глаза говорит про всех гадости, — понизив голос, практически прошептал он.

— С нами, похоже, наоборот, — не удержался Сергей, — Хоть она почему‑то и рассказала вам что‑то хорошее, но вот на нас она шипит не хуже гадюки.

— Значит она вам точно доверяет, раз не носит маску и может позволить быть самим собой, — Натаниэль не поддержал шутку и закончил абсолютно серьезно.

В этот момент к нам подошла миниатюрная женщина в зауженном светло — каштановом платье. Изумрудные сережки, изумрудное ожерелье — обычно я не люблю, когда на женщинах переизбыток драгоценностей, такое чувство, что они смазывают естественную красоту. Но этой, кажется, могло пойти, что угодно, а изумруды прекрасно сочетались с цветом ее глаз, одинаково играя с падающим на них светом. Родинку она удалила, но это лицо столько раз приходило ко мне в кошмарах, что теперь сознанию приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы его не узнать.

— Позвольте представить вам мою невесту, Анастасию Пономаренко.

А вот и ничего страшного, а ты боялся. Вот она стоит перед тобой, и ничего не случилось, мир не перевернулся. Да, она меня даже не узнала. Впрочем, по какой‑то причине меня никто не мог узнать, но где‑то в глубине души, которая еще не успела зачерстветь жила странная надежда: что она‑то узнает. И пусть потом меня будут ждать огромные неприятности, но тогда я бы точно знал — я умер не просто так. А так, все получается очень грустно и банально.