– А то, мисси.
Порфир принялся подстригать ей волосы ножницами, это было одним из его профессиональных бзиков: Порфир неизменно отказывался от лазерного карандаша, заявляя, что никогда к нему даже не прикоснется.
– Ты шутишь, Порфир?
– Нет. Мне бы он ничего такого не стал говорить, но Порфир многое слышит. Порфир всегда слышит. Он уехал в Лондон на следующее утро после того, как ты прибыла сюда.
– А что именно ты слышал?
– Что ты сошла с ума. Не важно, под кайфом или без. Что ты слышишь всякие голоса. Что психиатры «Сенснета» об этом знают.
Голоса…
– Кто тебе это сказал? – Она попыталась повернуться в кресле.
– Не мотай головой. Вот так. – Он вернулся к работе. – Не могу сказать. Доверься мне.
После отъезда Порфира еще несколько раз звонили – это рвалась сказать «привет» ее съемочная группа.
– Сегодня больше никаких звонков, – приказала она дому. – Эпизоды Тэлли я посмотрю наверху.
Отыскав в глубине морозильника бутылку «Короны», Энджи забрала ее с собой в спальню. Стим-модуль в тиковом изголовье кровати был снабжен студийного уровня дерматродами. Когда она уезжала на Ямайку, таких тут еще не было. Техники «Сенснета» периодически обновляли оборудование в доме. Глотнув пива, она поставила бутылку на столик и прилегла с тродами на лбу.
– Поехали.
В дыхание Тэлли, в плоть Тэлли.
«Как я могла заменить тебя? – удивилась она, захваченная физическим существом бывшей звезды. – Приношу ли я людям такое же наслаждение?»
Тэлли-Энджи смотрит вниз в увитую виноградом пропасть, которая одновременно и бульвар, поднимает глаза вверх на опрокинутый горизонт, скользит взглядом по далеким теннисным кортам. Над головой – «солнце» Фрисайда, осевая нить ярчайшего накала…
– Перемотай вперед, – приказала она дому.
В плавное сокращение мускулов и расплывчатое пятно бетона, Тэлли наматывает круги на велодроме с пониженной гравитацией…
– Перемотай вперед.
Сцена за обедом, натяжение бархатных бретелек на плечах, молодой человек напротив наклоняется через стол, чтобы подлить ей вина…