Ведя Судью вверх по бетонному пандусу туда, где ждали все остальные, он услышал, как где-то на Пустоши взревел мотор Джентри.
С людьми Джентри нервничает, думал Слик, направляясь к лестнице; впрочем, верно и обратное. Испепеляющий Джентри Образ ощущался посторонними едва ли не физически; эта его зацикленность примешивалась ко всему, что бы он ни делал. Слик понятия не имел, как Джентри справляется с собой во время своих вылазок в Муравейник. Может, он просто общается там с людьми такими же зацикленными, как и он сам, с одиночками, ходящими по краю на рынке подпольных наркотиков и софта. Казалось, на секс Джентри плевать. Казалось, ему это настолько до лампочки, что Слик даже гадать не пытался, чего могло бы захотеться ковбою, если бы он все же решил захотеть.
А для Слика отсутствие секса и было основным недостатком Пустоши, особенно зимой. В летнее время иногда еще можно найти девчонку в одном из городков Ржавого Пояса; потому-то его и занесло тогда в Атлантик-Сити, потому-то он и оказался в долгу у Малыша Африки. Впоследствии он сказал себе, что лучше всего сосредоточиться на работе. А вот сейчас, взбираясь по ходящей ходуном стальной лестнице к подвесному мостику, который вел к логову Джентри, Слик обнаружил, что размышляет, как выглядит Черри Честерфилд под всеми своими куртками. Он вспомнил ее руки, какие они были быстрые и чистые, но тут же перед глазами встало лицо человека на носилках, с трубкой, накачивающей жидкость в его левую ноздрю, и как Черри промокает ваткой его впалые щеки. Слик поморщился.
– Эй, Джентри, – гаркнул он в железную пустоту Фабрики, – я поднимаюсь!..
Три вещи в Джентри не были острыми, тонкими и натянутыми: глаза, губы и волосы. Широко распахнутые блеклые глаза были голубыми или серыми в зависимости от освещения; губы – полными и подвижными, а волосы вечно забраны назад в светлый растрепанный петушиный хвост, который подрагивал при каждом шаге хозяина. Худоба Джентри не имела ничего общего с истощением Пташки, плодом давнего недоедания и расшатанных нервов. Джентри был просто узким – плотно упакованные мускулы и ни грамма жира. Одевался он клево: облегающая черная кожа, украшенная черным, как смоль, бисером, – стиль, который Слик помнил еще по своим дням с «Блюз-Дьяконами». Судя по бусинам на кожанке, да и всему остальному, Слик предполагал, что Джентри около тридцати. Самому Слику было столько же.
Когда Слик вошел, Джентри прищурился на него в свете стоваттной лампочки, давая этим понять, что Слик просто очередное препятствие, вставшее между ним и Образом. Джентри как раз водружал на длинный стол из нержавейки седельную сумку; выглядела сумка тяжелой.
В свое время Слик вырезал несколько секций крыши, вставил, где надо, рамы и прикрыл отверстия листами жесткого пластика, потом заделал швы световых люков силиконом. Затем пришел Джентри в маске и с распылителем, втащил за собой двадцать галлонов белой латексной краски. Не утруждая себя уборкой, Джентри просто залил толстым слоем краски весь мусор, грязь и потеки голубиного помета. И красил снова и снова, пока комната не стала более или менее белой. Джентри закрасил все, кроме световых люков. Потом Слик начал поднимать из цехов Фабрики аппаратуру: кучу компьютеров, киберпространственные деки, огромный старый стереопроекционный стол, с которым лебедка чуть не надорвалась, а также эффектогенераторы, десятки коробок из рифленого пластика, набитых тысячами микрофишей, которые Джентри накопил за время поисков Образа, сотни метров оптокабеля на новеньких пластиковых катушках, явно стыренного с какого-нибудь завода. И книги, старые книги с обложками из ткани, наклеенной на картон. Слик даже не думал, что книги могут быть такими тяжелыми. И пахло от них чем-то печальным, от старых книг.
– С тех пор как я уехал, ты берешь больше тока, – сказал Джентри, открывая первый из кофров. – Твоя комната. Поставил новый обогреватель?
Он стал быстро копаться в седельной сумке, будто искал какую-то вещь, нужную ему срочно и позарез, а он по ошибке засунул ее невесть куда. Слик прекрасно знал, что ничего Джентри не ищет, что это реакция на неожиданное вторжение кого-то – пусть даже хорошо знакомого ему человека – в его замкнутое пространство…
– Да. И склад пришлось опять подтопить. Слишком холодно работать.
– Нет. – Джентри внезапно поднял глаза. – Это не обогреватель. Профиль расхода не тот.
– Ну, – ухмыльнулся Слик, надеясь, что ухмылка заставит Джентри подумать, будто он глуп и его легко напугать.
– Что «ну», Слик Генри?
– Это не обогреватель.
Джентри с резким стуком захлопнул сумку.
– Ладно, давай рассказывай, что у тебя там, не то вырублю ток.
– Знаешь, Джентри, без меня у тебя было бы гораздо меньше времени на… для всего. – Слик многозначительно поднял брови, указывая на проекционный стол. – Дело в том, что у меня двое гостей… – Он увидел, как Джентри подобрался, бледные глаза расширились. – Но ты их не увидишь, не услышишь даже – вообще ничего. Они и на глаза тебе попадаться не будут.
– Не будут, – сказал Джентри, обходя кругом стол, голос его звучал напряженно, – потому что ты сплавишь их отсюда, верно?
– Две недели максимум, Джентри.
– Вон. Сейчас же. – Лицо Джентри вдруг оказалось в нескольких сантиметрах, до Слика донеслось изнуренное спертое дыхание. – Или ты исчезнешь вместе с ними.