– То есть?
– Кому-то до смерти интересно, а не задаст ли кто-нибудь вопросы о мистере Ньюмарке.
– Кому интересно?
– Не знаю. – Джентри забарабанил пальцами по обтянутым черной кожей коленям. – Взгляни сюда: почти никакой информации. Родился в Барритауне. Мать – Марша Ньюмарк. У нас есть его ГРЕХ, но явно меченый. – Он отодвинулся вместе со стулом от стола и повернулся так, чтобы видеть неподвижное лицо Графа. – Ну что, Ньюмарк? Это твое настоящее имя?
Он встал и направился к проекционному столу.
– Не надо, – начал было Слик, но Джентри уже нажал на кнопку подачи питания.
И снова на мгновение возникло серое нечто, но на этот раз оно рванулось к центру полусферического дисплея, съежилось там и исчезло. Нет, не исчезло. Крохотный серый шарик завис в самом центре светящегося проекционного поля.
На лицо Джентри вернулась прежняя безумная улыбка.
– Хорошо, – проговорил он.
– Чего хорошего?
– Я понял, что это. Что-то вроде льда. Защитная программа.
– Эта обезьяна?
– У кого-то неплохое чувство юмора. Если обезьяна тебя не напугает, то превратится в горошину…[73] – Он отошел к рабочему столу и начал копаться в одной из седельных сумок. – Сомневаюсь, что им такое удастся с прямой сенсорной связью.
Теперь у него было что-то в руках. Сетка тродов.
– Джентри, не делай этого! Посмотри на него!
– А я и не собираюсь это делать, – улыбнулся Джентри. – Ты сделаешь.
22
Призраки и пустота[74]
Глядя в грязное окошко такси, Кумико жалела, что рядом нет Колина с его ехидными комментариями. Но потом вспомнила, что эта ситуация совершенно вне его компетенции. Интересно, подумала девочка, а производит ли «Маас-Неотек» подобные модули для Муравейника и какую форму принял бы в таком случае призрак?
– Салли, – спросила она полчаса спустя, когда они уже въезжали в Нью-Йорк, – почему Петал позволил мне уехать с тобой?