– У нее кровь из носу течет, – сказала уличная девчонка. – Что мне делать?
– Вытереть. Заставь ее откинуться назад. Дьявол! Да займись же ты этим, мать твою…
– А что она такое говорила про Нью-Джерси?
– Заткнись. Просто помолчи. Найди, где тут съезд с шоссе.
– Зачем?
– Мы едем в Нью-Джерси.
Кровь на новой шубе. Келли будет в ярости.
37
Журавли
Тик отсоединил маленькую панель с задней стороны модуля «Маас-Неотек» при помощи зубочистки и ювелирных щипцов.
– Очаровательно, – пробормотал он, вглядываясь в отверстие через визир с подсветкой, на который тут же свесился водопад нечесаных сальных волос. – Как это они протянули проводки понизу, в стороне от переключателя… Ловкие, ублюдки…
– Тик, – спросила Кумико, – ты познакомился с Салли, когда она в первый раз приехала в Лондон?
– Думаю, вскоре после того… – Он потянулся за мотком оптоволокна. – Конечно, у нее тогда не было такого влияния.
– Она тебе нравится?
Визир с лампочкой обратился в сторону девочки, из-за линзы на нее воззрился искаженный левый глаз Тика.
– Нравится? Не знаю, так вот сразу и не скажешь.
– Но ты же не станешь говорить, что она тебе не нравится?
– Чертовски сложно с ней, с этой Салли. Понимаешь, что я имею в виду?
– Сложно?
– Она так и не свыклась с тем, как тут делаются дела. Все жалуется. – Его руки двигались быстро, уверенно: щипцы, опторазъем… – Наша Англия – тихое место. Но, видишь ли, так было не всегда. У нас тоже было смутное время, а потом война… Здесь все происходит определенным образом, если ты меня понимаешь. Хотя для всяких пижонов это, конечно, не совсем так.