Она улыбается, и я теряюсь.
– Ладно.
– А за его пределами?
– Это уже вопрос личной свободы.
Вика разводит руками.
– Леонид, тебе сколько лет?
– Меняемся? – быстро спрашиваю я. – Информация на информацию?
В виртуальности никто не афиширует свои биографические данные. Но Вика даже не подозревает, насколько их не привык афишировать я.
– Хорошо. Мне двадцать девять, Леонид.
Прежде чем ответить, я еще успеваю обрадоваться.
– Тридцать четыре.
– Никогда бы не подумала. Я тебе давала двадцать с небольшим.
Не стоит говорить, что мои опасения были прямо противоположными.
– Виртуальность лжива.
– Нет. Виртуальность – как лед. Мы вмерзаем в нее раз и навсегда. Нашу первую маску невозможно снять. Потом можно придумать сотни тел, но то, первое, всегда будет заметно.
– Твоей первой маской была Мадам?
Вика берет со стола сумочку, достает сигареты, закуривает:
– Да, Леня. Мы получили грант на исследование сексуального поведения людей в виртуальном пространстве. Западники были немножко на этом повернуты… как-никак треть информации в сети касалась секса. Вот я и придумала такой образ – уверенная, тертая жизнью, все повидавшая хозяйка борделя.
– Он получился, – признаю я.
Вика выдыхает дым и спрашивает с легкой иронией: